– Послушай, хватит меня терроризировать!

– А я говорю, ты должен приехать!

– А я говорю – нет! Я – свободный человек!

– Свободный человек?.. – Подозрение вспыхнуло и всё озарило безжалостным светом. Меня охватил огонь. – Ты об этом горько пожалеешь…

Яхта? Да видела я его яхту. Пустое корыто без малейших удобств. Похоже, пока я отсутствовала, он совсем тут расслабился, гад.

Лучи моих фар уперлись в шлагбаум зоопарка.

Долго сигналила. Наконец, вылез сонный охранник.

– Извините, что разбудила! У меня здесь работает муж! Позвонил, говорит, стало плохо! Сейчас, вроде бы, отпустило! Но я должна его забрать на машине! Ну, быстрее, быстрее, открывайте шлагбаум!

Через минуту я подрулила к лаборатории. Которую он гордо именовал «скорпионьей фермой». Которая представляла собой мрачный ангар, горбом вздымающийся над кустами, и в котором сейчас… Я выключила фары, заглушила мотор. Пригляделась, прислушалась… Темный горб не подавал признаков жизни. Ни света, ни звука. Это еще ничего не значит. Я тихо щелкнула дверцей, так же тихо открыла багажник – и осторожно вытащила вдруг потяжелевший топор.

Ангар был огорожен колючей проволокой. Перед входом имелась калитка с врезным замком. Порывшись в сумочке, я достала ключи. Не зря их когда-то сделала. Открыла калитку и двинулась к входной двери. Приложилась ухом. Явных звуков не доносилось. Постояла, воровато оглядываясь. Слегка жутковато. Вставила ключ, крутанула – и рванула дверь на себя.

Черная тишина дыхнула животным теплом.

Явных звуков по-прежнему не было. Покрепче перехватив топор, я шагнула внутрь. Нашарила выключатель. Электрический свет заставил сощуриться, а когда глаза пригляделись, я обнаружила отсутствие кого бы то ни было.

На всякий случай обошла все подсобные закутки. Никого. Только клетки, во много рядов, со спящими скорпионами. В странной смеси разочарования и облегчения я утомленно присела на скрипучий диван.

На стене висел идиотский плакат: красноармеец, тычущий в меня пальцем. Его мессидж провозглашал довольно странную установку:

ОНТОГЕНЕЗ ЕСТЬ КРАТКОЕ ПОВТОРЕНИЕ ФИЛОГЕНЕЗА.

Я бессмысленно пялилась на грозного соглядатая. Чем-то он меня смутно нервировал. Что-то нервы в последнее время и впрямь стали ни к черту. И чего я приперлась? Какой бред от расстройства надумала? Сладкий, он, конечно, подлец, но, во всяком случае, в лаборатории его нет. Выходит, предчувствие обмануло. Я вздохнула, медленно опустила глаза.

Внезапно в глаза словно впилось яркое жало.

На полу, почти под диваном, у изголовья, лежала крохотная, почти неприметная глазу… заколка. А ведь никаких женщин в лаборатории давно не работает! Это осознание ослепило мгновенной яростью. Вскочив, я кинулась изучать обшивку дивана в поисках уж не знаю чего конкретно, и тут же нашла неопровержимые, отвратительные – несколько длинных волос, разумеется, крашеной, пошлой блондинки! Я с грохотом опрокинула мерзкое ложе. Постельного белья внутри не имелось. Только казенное одеяло и подушка с засаленной наволочкой. Я, морщась, принюхалась. Засаленность смердела духами!

Ах вот оно, значит, что! Так мы, значит, работаем! Такие, значит, дела! Ферма, значит, по разведению скорпионов! Прекрасно!

Я схватила топор и с размаху обрушила. Первая клетка хрустнула оглушительно. И вторая. И третья. А дальше я уже ничего не слышала…

Прошла неделя. Я работала в обычном режиме. Отмужа – ни весточки. Я тоже подчеркнуто ему не звонила. Ничего, ничего, сам приползет на брюхе, стыдливо виляя хвостиком. Когда не на что станет гадине жить.

А как-то раз в квартире раздался звонок. Среди дня. Я отдыхала после съеденного обеда. По работе мне звонили исключительно на мобильный, поэтому городской я могла поднять без всякого риска, что начальство обнаружит меня дома. Подняв трубку, сказала «але».

Ответом было молчание.

Я повторила «Але! Я вас слушаю!» несколько раз. Молчание разговаривать не желало. В какой-то момент во мне забрыкалась назойливая тревога, но я заставила себя вслушаться в пустоту, надеясь понять, кто бы это мог быть. Так и не поняла. Да и плевать. Я положила трубку.

С чего я решила, что звонок адресован именно мне? Вообще-то, теоретически, в квартире прописан и он. Может, это его присоска? Во мне полыхнуло: сколько можно терпеть, пора с этим кончать.

На следующий день поехала в ЗАГС и подала на развод.

Гора с плеч. Я – свободная женщина, лидер, менеджер собственной жизни. Я заработала право пожить, наконец, для себя. Ну а он? Взрослый мужчина, и то, что он делает – его осознанный выбор. Если так нравится, пусть подыхает. Псих.

В замечательном настроении прошвырнулась по бутикам. Приобрела несколько просто улетных шмоток. Накупила журналов: «Власть», «Недвижимость», ну и, раз уж на то пошло, «Аструс». И на культурный десерт – ди-ви-ди, фильм «Дьявол носит Прада».

Перед сном взяла полистать любимый мой «Аструс». Ласкающий глянец приятно шуршал, радовал глаз, убаюкивал. Внезапно я вздрогнула. На случайной странице мне попалась статья, враз согнавшая сон: «Самые дорогие разводы»…

Жизнь беспощадна. Рождение и взросление, любовь и карьера – судьба не спрашивает, хотим мы этого или нет. Существование дается в кредит, который мы должны отработать. И, в конце концов, за все придется платить. В череде неизбежностей для многих из нас стоит и развод. Хорошо, если женщине попался настоящий мужчина.

Вот вам рейтинг самых мужественных разводов за последние 25 лет.

Пол Маккартни. Спустя четыре года по кончине первой жены Линды, рискнул жениться на бывшей модели Хизер Миллс. Однако, спустя, опять же, четыре года, начался бракоразводный процесс. В результате экс-модель отсудила у экс-битла 24,3 млн. фунтов стерлингов (37,6 млн. $), а по негласным подсчетам за пределами вердикта суда – до 60 млн. $.

Грустная история не миновала и Кевина Костнера. Причиной развода, по слухам, стала измена. Всей правды, конечно, не знает никто, но результат объективно таков: 80 млн. $ в пользу бывшей жены Синди Сильвы.

Еще один звездный актер – Харрисон Форд. После 18-летнего брачного марафона его супруга решила, что может претендовать на львиную долю состояния мужа. Суд насчитал долю в 90 млн. $.

В круглую сумму обошелся развод Стивену Спилбергу. Знаменитейший режиссер, легенда не одного голливудского поколения, оставил бывшей жене актрисе Эмми Ирвинг ни много, ни мало 100 млн. $.

Да что – Голливуд! Композитор Нил Даймонд, словно оправдывая «бриллиантовый» псевдоним, по итогам бракоразводного процесса проиграл своей Музе 150 млн. $.

И все же, его обошел Майкл Джордан. По оценкам суда состояние баскетболиста превышало 300 млн. $. Его верной болельщице и жене Хуаните Ваной в результате развода досталась законная половина.