Гера жестоко преследовала любовниц и отпрысков. К примеру, на остров, где обитала Эгина и ее сын от Зевса Эак, она натравила ядовитых змей. Гера также сгубила Семелу, родившую от Зевса бога Диониса. Выкармливала собственным молоком Гермеса, не подозревая, что сын плеяды Майи рожден, опять же, от Зевса, а когда узнала – в ярости оттолкнула, и из расплескавшегося молока возник Млечный Путь. Но более всех она ненавидела героя Геракла, сына Алкмены, жены фиванского царя Амфитриона, то есть, не богини, а земной женщины, к тому же – замужней, родившей богатыря от всё того же Зевса! Когда Геракл возвращался на корабле из Трои, Гера усыпила Зевса с помощью бога сна Гипноса и, временно встав у кормила власти, наслала на море смертоносную бурю…

Эти данные расширялимой кругозор, атакже характеризовали участниц конфликта. Обе богини, конечно, – те еще штучки. Но какова их роль в зацепившем меня вопросе? Я долго плутала в поисковых виртуальных дебрях и, в конце концов, мне попалась статья, чей заголовок обещал ключ к разгадке интриги.

«Орион. Любовь и Смерть. Разные версии одной легенды»…

Жизнь – Вселенная. Бытие и Ничто суть два модуса единого мироздания. Мы все включены в эту величественную систему, и путь каждого прописан на небесах. Неслучайно, сколько существует род человеческий, взоры людей были прикованы к небесным светилам. Среди головокружительной, туманной россыпи звезд мы пытаемся отыскать логические цепочки.

Самым красивым созвездием южного полушария, которое можно видеть и северных наших широтах, является созвездие Ориона. Так звали сына бога морей Посейдона. По легенде, Орион был охотником. Однажды боги поручили ему очистить от диких зверей остров Хиос. Орион справился. Исполненные благодарности жители острова устроили для героя пышное чествование.

Праздник сопровождался подношением дорогих подарков, звучанием гимнов и танцами девушек. Среди танцовщиц Орион узрел красавицу Меропу, как выяснилось – дочь местного царя. Молодых людей потянуло друг к другу, и герой попросил у царя руки его дочери. Царь отказал. Тогда, сговорившись с возлюбленной, Орион ее дерзко похитил.

Пустившись в погоню, царь задумал коварство. Когда беглецы, наконец, были пойманы, он прикинулся, будто дает согласие на их брак. Однако ночью, опоив героя, ослепил его. Отец-Посейдон, узнав о трагедии, страшно разгневался, а затем попросил Гелиоса, бога солнца, вернуть сыну зрение. Скандал был замят. Все шло к царственной свадьбе.

И тут неожиданно в дело вмешалась Гера.

Когда-то давно Орион, по нелепой случайности, убил любимого быка главной богини Олимпа. Зная, что Орион – храбрый и ловкий охотник, которому нет равных в искусстве поимке зверя, она напустила на него скорпиона. Его жало оказалось для Ориона смертельным.

По просьбе Посейдона Зевс поместил Ориона на небо и сделал так, чтобы тот не мог встретиться со своим убийцей. И действительно, едва восходит созвездие Скорпиона, Орион сей же час уплывает за горизонт…

Далее автор статьи задается вопросом: а действительно ли все было именно так? Не в мифическом, а в логическом смысле. Или данный сюжет – лишь одна из возможных интерпретаций?

Изучая происхождение символов Зодиака, автор наткнулся на следующее сказание: грек Орион, сын Посейдона был убит скорпионом, которого разбудила (по другой версии – создала) Артемида за то, что Орион пытался ее изнасиловать (по другой версии – отверг).

Этот нюанс привносит неожиданную пикантность.

Итак, Орион – простой смертный охотник. Однако он – сын бога морей Посейдона. Ничего особенного: согласно мифологии, коитус между людьми и богами у древних греков считался делом обычным. А стало быть, возможно и романтическое томление. Как это случилось между Артемидой и Орионом. Всей правды мы, конечно, не знаем, но что-то такое произошло, отчего возник сексуальный конфликт. Что ж, бывает…

В свою очередь, Орион (то ли отвергнутый, то ли избегающий) предпочитает богине земную девушку – Меропу. Отец девушки, местный царек (то ли из корысти, то ли из снобизма) пытается его ослепить (уж не метиловым ли спиртом он подпоил женишка?). Вмешательство бога-отца, с подключением связей, к счастью, возвращает влюбленному олуху зрение. Готовится свадьба.

И вдруг Гера, якобы мстя за убитого когда-то быка, шлет скорпиона, снаряженного Артемидой.

Возникают вопросы…

Почему Артемида, очевидно мучаясь ревностью, не послала скорпиона «на дело» сама? Действительно ли она желала погибели Ориону? Ему ли предназначалось ядовитое жало?

Почему Гера, хозяйка Олимпа, привлекла «киллера»? Неужели, из-за какого-то там быка? Слабоватая мотивация для убийства. Уж не отверг ли красавец-Орион, в свое время, тайные домогательства самой Геры? Ведь она была женщиной, как говорится, в соку, но законный муж, похоже, не слишком-то ее радовал. Кстати, Артемида – одна из многочисленных его внебрачных детей.

А был ли в курсе всех этих интриг сам владыка Зевс?

Между прочим, одно из земных воплощений Зевса – бык. Так возникает дополнительная линия для расследования. Может быть, со своими охотничьими замашками, Орион угрожал главному богу Олимпа? Учитывая факт, что Орион – сын Посейдона, одного из трех равновеликих богов (Зевс, Посейдон, Аид), не являлась ли вся эта лирика маскировкой куда более сложной игры – борьбы за верховную власть?

Загадки, домыслы, сплетни…

В завершение, автор приводит любопытные данные, которое получил, анализируя список интерпретаторов. Оказалось, что субъективное восприятие мифа имеет четкую корреляцию с половой принадлежностью. К версиям романтического толкования легендарных коллизий больше склоняются, как правило, женщины. Циничное же содержание мутных хитросплетений преимущественно находят мужчины.

«Мы никогда не узнаем всю правду. Ведь она по природе своей двупола, и значит, двулика. Остается утешиться тем, что мы сами себе объяснили – и тем, что преподносит как правду противоположная сторона», – заключает автор.

Топор взмывает и обухом ставит точку.

В данном случае, точка – только начало. Удары следуют один за другим, размеренно, твердо. Первый колышек накрепко входит в землю.

Утвердив первый, Сладкий берется за следующий. Вгоняет его с тем же любовным ожесточением. Затем, еще один. И еще. И еще. И еще. Так – по всему периметру будущего фундамента. Сентябрь в этом году выдался на редкость теплым. Сладкий вспотел, молодецки разделся до пояса. Его торс золотится в лучах нежного бабьего лета.

Закончив с разметкой, вытирая ладонью лоб, подходит ко мне.

– Видишь, – говорю, – все не так уж и страшно. Сто́ило ли упираться? Зря трепать нервы себе и другим. В ближайшую неделю рабочие зальют фундамент, до весны здесь будет нечего делать, и я отпущу тебя навестить мечту всей твоей жизни.

– Мечты больше нет, – вздыхает, – я продал ее за долги. Я был должен Андрону. Он вложил деньги в мою скорпионью ферму. А что случилось с фермой, тебе прекрасно известно… – Стреляет в меня колким взглядом.