Он приехал вечерним поездом и города ещетолком не видел. Наверное, Нижний изменился, расстроился, преобразился, нокакое счастье, что перемены никак не коснулись этой старой площади, на которойстоит памятник великому летчику, а на пьедестале изображена карта его полетов.Когда он был маленький, ему казалось, что какой-то дурак взял да и запустилбулыжником в округлый каменный цоколь, и от удара камень покрылся причудливойсеткой трещин. Только потом он узнал, что это, оказывается, карта, – иужасно удивился. И еще – почему-то ему всегда было жаль, что Чкалов стоитспиной к Волге. С другой стороны, наверное, не слишком-то удобно было бы, еслибы он повернулся тылом к городу... и все-таки летчик должен смотреть взаволжские дали, а не на толпу праздно гуляющих горожан.

Сейчас, впрочем, никакой толпы не было, городрано ложился спать, площадь была практически пуста. Надо было и ему уже пойтипоискать приюта в одной из близлежащих гостиниц, в «России» или в«Октябрьской», потому что неохота уезжать отсюда, из самого сердца города.

Он неохотно отстранился от настывшегопарапета, подобрал сумку, вокруг которой уже намело небольшой сугробик, и пошелпо набережной, вглядываясь в знакомые здания. Окна во всех были темны, и этоего огорчило, как если бы он встретил старых приятелей, которые не захотели сним разговаривать и отвернулись от него. Хотя понятно, почему не горел свет:это все офисные здания, ну кто в такую пору будет на работе торчать, огорчатьсятут совершенно нечему...

А вот, кстати, о приятелях. Это не они будутот него отворачиваться – это ему придется избегать встреч с людьми из своегопрошлого. Нет, оставался один человек, с которым он хотел бы повидаться. Носмысла нет: ничего от этого человека не узнать, старый друг был далек от техдел, которые когда-то заставили его бежать из родного города под покровом ночи,а потом возвращаться так же тихо, так же тайно, хоронясь от чужих взглядов.

В поезде он просто извелся: казалось, все нанего смотрят, все узнают, а он не может вспомнить каких-то старых знакомых.

Чепуха, конечно, все были заняты своимиделами, никто на него не пялился, однако он вздохнул более или менее облегченнолишь здесь, на Откосе.

По-хорошему, еще по дороге с вокзала следовалосойти с маршрутки на Маяковке (теперь она называется Рождественкой) и заглянутьв одно местечко. Однако его что-то остановило. И правильно, кстати: измаршрутки увидел, что у входа там собралось несколько машин. Ну да, ведь тамтеперь ресторан, посетители еще не разъехались, наверное. Ну и отлично, онприедет немного позже, когда никого уж явно не останется, и руки у него будутразвязаны.

Нужно поскорей устроиться в гостиницу, а потомспуститься туда, вниз, к...

Скрип шагов за спиной заставил его обернутьсятак резко, что обгонявшая его молодая парочка испуганно шарахнулась в сторону.

Черт, да с чего он взял, что из-за спины вдругвынырнет призрак прошлого? Никто не знает о его приезде, никто и вообразить неможет, что он вернулся!

Хотя нет. Зря он так. Эти люди сделали все,что могли, только бы выманить его из укрытия. Поэтому он теперь должен ожидатьзасады в самых неожиданных местах.

И глупо будет идти туда, на Маяковку, ночью.Вот как раз и угодит в нежные лапки тех, кто ждет его приезда. Они убеждены,что выманили его из укрытия, они расставили сети.

Нет, он придет днем, когда Маяковка, то естьРождественка, переполнена народом, снующим из магазина в магазин, когда естьвозможность затеряться в толпе и увидеть со стороны все, что ему нужно знать.

Конечно, одним наружным наблюдением сыт небудешь. Придется сделать пару-тройку звонков, кое-что уточнить. Причем устроитьвсе это надо будет похитрее. Чтобы оставаться незамеченным до тех пор, пока онне разрешит загадку по имени «Алена Дмитриева».

Известная писательница! Какая же она известная– вот он ее, к примеру, не знает. Впрочем, она его не знает тоже, так что они,безусловно, квиты!

Однако им предстоит познакомиться, обязательнои непременно.

Пожалуй, день уйдет на сбор информации, а вотпослезавтра...

Ну а пока – устроиться в гостиницу. В какую –в «Россию» или в «Октябрьскую»? В «Октябрьскую» или в «Россию»?

Разницы, по большому счету, никакой. Главное –попросить номер с видом на Волгу.

* * *

Метель мироздания намела какие-то очень ужглубокие сугробы в моей жизни, подумала Алена, с трудом продрав глаза посленочных приключений. Голова болела, тело ныло, шея поворачивалась с трудом.Поглядев на себя в зеркало, Алена в первую минуту даже зажмурилась. Еще бы!Веки опухли, лицо оказалось украшено черными кругами, потому что, воротясьдомой никакая от усталости, Алена сразу рухнула в постель, забыв даже умыться.Зубы, что характерно, почистила, а тушь смыть забыла. Вот она и потекла –жуткая картина!

Слегка оклемавшись под душем, она потащилась ккомпьютеру, на ходу прихлебывая кофе. Проверила электронную почту (ничегонового), открыла перечень последних файлов, с которыми работала, посмотреланазвание одного из них – «Заказной роман», достала из заначки конверт с семьютысячами евро и поворошила их пальцем. Почему-то она не тратила эти деньги и ненесла их в банк. Хотя, наверное, следовало бы отнести, сигнализация-то у неебарахлит. Ага! Не забыть позвонить на телефонную станцию и вызвать мастера!

Эта светлая мысль в голову прийти-то пришла,но не задержалась ни на одну лишнюю минуту. Алена спрятала конверт в то жеукромное местечко, где он недавно лежал, и снова подсела к компьютеру. Открыласвою любимую поисковую систему «Rambler» и в окошечке для поиска настучала трислова: «Гнатюк Олег Михайлович».

Ей не давала покоя эта история, вроде бынасквозь выдуманная, однако то и дело плавно перетекающая в ее, АленыДмитриевой, реальную жизнь, – совершенно так же, как ночью вода иззагадочной фирмы, расположенной во втором этаже некоего здания наРождественской улице, перетекала на первый этаж, заливая многострадальный«Барбарис»... Валера, развивший после приезда пожарных бурную деятельность иподнявший телефонными звонками на ноги, такое впечатление, полгорода, сообщил,что владельцев фирмы установить не удалось. Какие-то «московские гости» – изтех, что скупили на корню практически всю недвижимость в Нижнем и продолжалихапать оставшееся, раздавая направо и налево такие взятки на всех уровняхобластной, городской и прочих администраций, что местным бизнесменамсоперничать с ними за «право первородства» было совершенно не по карману.