С посетителями Кетут спокоен и вежлив. Он выслушиваетрассказ родителей о самочувствии малышки, после чего заглядывает в сундучок накрыльце и достает ветхий манускрипт, заполненный крошечными буковками набалинезийской версии санскрита. Он сверяется с книгой, как ученый, в поискахсочетания букв, которое бы его удовлетворило, и одновременно разговаривает сродителями и смеется. Затем вырывает чистый листок из блокнота с лягушонком Кермитоми объясняет мне, что сейчас выпишет малышке «рецепт». Кетут заявляет, чтовдобавок к режущимся зубкам ребенка терзает низший демон. Чтобы снять боль отзубок, советует он родителям, достаточно втирать в десны отжатый сок красноголука. Но, чтобы умилостивить демона, понадобится сделать подношение, принеся вжертву маленького цыпленка и поросенка и кусок пирога, испеченного соспециальными травами, которые наверняка растут на аптекарской грядке у бабушки.(Причем еда не будет выброшена: на Бали после церемонии подношения семьямпозволено съесть собственные жертвы богам, так как жертва приносится наметафизическом, а не физическом уровне. Балинезийцы рассуждают так: богзабирает то, что принадлежит ему (акт подношения), а человек соответственно то,что принадлежит человеку — то есть саму пищу.)

Выписав «рецепт», Кетут поворачивается к нам спиной,наливает воду в миску и запевает пронзительную мантру, пробирающую до самыхкостей. Затем окропляет ребенка водой, теперь наделенной священной силой. Ихотя малышке всего год, она уже знает, как принимать святое благословение потрадиционному балинезийскому обряду. Мать держит ее, и малышка протягиваетпухлые ручки, ждет, пока в них льется вода, делает один глоток, второй — аостальное выплескивает на макушку. Безупречно исполненный ритуал. Она ничуть небоится беззубого старика, распевающего над ней мантры. Кетут берет оставшуюсясвятую воду и наливает ее в маленький полиэтиленовый пакет для бутербродов,завязывает и вручает родителям, которые позднее найдут ей применение. Уходя,мать уносит пакет: это выглядит так, словно она только что выиграла золотуюрыбку на городской ярмарке, но забыла взять ее с собой.

Кетут Лийер уделил семье около сорока минут безраздельноговнимания — и все за плату примерно в двадцать пять центов. Да и если бы денег уних не было, он сделал бы то же самое — ведь это его врачебный долг. Никомунельзя отказывать, иначе боги лишат его дара врачевания. В день к Кетутуприходят около десяти таких пациентов — балинезийцев, которым нужна его помощьи совет по религиозному или медицинскому вопросу. В самые благоприятные дни,когда всем хочется получить особое благословение, посетителей набирается болееста.

— И как вы не устаете?

— Это мое призвание.

В тот день к нам наведываются еще несколько пациентов, новыпадает и время побыть наедине, на крылечке. Мне так спокойно рядом с этимстариком — как с родным дедушкой. Он преподает мне первый урок балинезийскоймедитации. Есть много способов приблизиться к Богу, объясняет он, нобольшинство из них слишком сложны для западного человека, — поэтому онобучит меня простой медитации. А суть ее, собственно, в том, чтобы просто молчасидеть и улыбаться. Я в восторге от этого метода. Даже объясняя его, Кетутсмеется. Сидеть и улыбаться — прекрасная медитация.

— В Индии ты изучала йогу?

— Да, Кетут.

— Можно, конечно, и йогой заниматься, — говоритон, — но слишком уж это сложно. — Кетут с трудом принимает скрюченнуюпозу лотоса и морщит лицо, комично изображая натугу, точно у него запор. Потомосвобождает ноги, смеется и спрашивает:

— Почему у йогов всегда такое серьезное лицо? Еслибудешь ходить с таким серьезным лицом, отпугнешь всю хорошую энергию.Медитировать нужно улыбаясь. Улыбайся лицом, улыбайся разумом — и положительнаяэнергия сама придет и вымоет всю грязь. Пусть улыбается даже твоя… печень.Попробуй сегодня в отеле. Только не спеши и не старайся чрезмерно. Будешьслишком серьезной — заболеешь. Улыбка притягивает хорошую энергию. На сегоднявсе. Увидимся. Приходи завтра. Очень рад был повидаться, Лисс. И сделай доброедело. Если кто из твоих друзей с Запада приедет на Бали, пусть приходят ко мнеза предсказанием по руке — в кармане совсем пусто с тех пор, как взорвались тебомбы.

Вот почти точное изложение истории жизни Кетута Лийера,рассказанной им самим.

«Я родился в семье врачевателей в девятом поколении. Отец,дед, прадед — все были знахарями. Они хотели, чтобы и я пошел по их пути,потому что видели во мне свет. Видели, что у меня есть красота и ум. Но я нехотел становиться лекарем. Слишком долго учиться! И слишком много нужновыучить! И я не верил в магические исцеления. Хотел рисовать. Стать художником.У меня был талант.

Когда я был совсем молод, то познакомился с американцем. Тотбыл очень богат, и, может, даже из Нью-Йорка, как ты. Ему понравились моикартины, и он захотел купить большую картину — метровую, не меньше — изаплатить много денег. Столько, что я бы сразу разбогател. И вот я началрисовать для него. Рисовал каждый день, с утра до вечера. Даже ночью. В те дни— это происходило давно — не было электрических лампочек, как сейчас, и япользовался масляной лампой. Знаешь, что такое масляная лампа? Это помповаялампа, чтобы масло горело, нужно нагнетать воздух. И вот каждую ночь я рисовалпри свете масляной лампы.

Однажды ночью лампа горела тускло, я стал раздувать помпу,гнать воздух — и вдруг лампа взорвалась! У меня была обожжена рука! Я на месяцпопал в больницу, в руку попала инфекция. Инфекция распространилась и поразиласердце. Врач сказал, что я должен ехать в Сингапур, там мне сделают ампутацию —отрежут руку. Мне это совсем не понравилось. Но врач настаивал, чтобы я ехал вСингапур и делал операцию. Тогда я сказал ему: „Хорошо, но сначала я съезжудомой, в свою деревню“.

В ту ночь в деревне мне приснился сон. В этом сне мой отец,дед и прадед пришли ко мне в дом и рассказали, как вылечить обожженную руку.Они научили меня, как приготовить сок из шафрана и сандалового дерева. Сокомнужно было смазать ожог. Потом приготовить порошок из шафрана и сандаловогодерева и втирать его в рану. Мои предки сказали, что, если я все выполню, рукуудастся спасти. Сон был как явь, будто они и в самом деле были в доме — всетрое.

Я проснулся. Я был в растерянности, ведь сны — этонеобязательно серьезно, понимаешь? Но я все же вернулся домой и наложил на ранусок из шафрана и сандалового дерева. А потом натер руку тем порошком. Инфекцияраспространилась очень сильно, рука болела, распухла и стала огромной. Ностоило смазать ее соком и порошком, как жжение утихло. Рука стала холодной. Мнестало лучше. Через десять дней все прошло. Я вылечился.

Именно тогда я поверил. Мне приснился еще один сон, и в немснова были отец, дед и прадед. Они сказали, что я должен стать лекарем. Долженпредложить свою душу Богу. Для этого мне следует поститься в течение шестидней. Ни пищи, ни воды. Нелегко было. Я так мучился от жажды, что по утрам, дорассвета, шел на рисовые поля, садился с открытым ртом и ловил влагу извоздуха. Как называется вода, которая плавает в воздухе, если прийти на рисовоеполе рано утром? Роса? Точно. Роса. Шесть дней я питался одной росой. Не елничего, кроме росы. На пятый день я потерял сознание. Повсюду был желтый цвет…Нет, не желтый — золотой. Повсюду вокруг и даже внутри меня все стало золотогоцвета. Я был очень счастлив. Тогда я все понял. Этот золотой цвет — то был Бог,и Он был внутри меня тоже. Бог и то, что находится внутри меня, — одно ито же. Они едины.