Я задумалась. Во-первых, надо проверитьфинансовое положение Розы Седых, во-вторых, узнать, что за женщина приходила навстречу с ней в кафе «Резонанс». Второе показалось легче первого, и я пошлаискать в телефонной книжке адрес.

Кафе оказалось в Марьиной Роще. Маленькаядешевая забегаловка, битком набитая галдевшими подростками. Шум стоял адский,ревел музыкальный автомат, в воздухе плыл характерный сладкий запах: кто-токурил косячок с травкой. На столиках, покрытых липкими клеенками, громоздилисьрюмки с дешевым вином. В углу у окна сидел на полу парнишка в грязных джинсах имеланхолично играл на флейте. Перед ним, изображая змею, извивалась девчонкалет четырнадцати. Я в своем белом пальто и модной шляпке выглядела в этойобстановке, как кусок стекла в масле.

Меланхоличная барменша, по виду чуть старшепосетителей, равнодушно протирала бокалы. Я бодрым шагом подобралась к стойке ирадостным голосом произнесла:

– Московское радиовещание, –вытащила удостоверение и бросила его между стаканами.

– Ну?.. – вяло отреагироваласобеседница.

– Проводим конкурс. Сейчас назову приметыженщины, если узнаете ее и сможете рассказать, с кем она здесь встречалась,получите сто долларов.

Пластинка закончилась, автомат замолчал, и мойголос неожиданно разнесся по всему зальчику.

– А чего, давай, – оживилась снулаядевица.

Я принялась описывать Розу Седых. Барменшатолько качала головой.

– Вот черт, не помню. Здесь стольковсяких ходит, целый день толпа!

– А если вспомню, мне дадут стодолларов? – подал из угла голос флейтист.

– Конечно, – обрадовалась я.

– Видел ее здесь часто. Всегда приходилапервая и садилась там, – парень ткнул пальцем в темный угол возлетуалета, – а уже потом другая являлась. Высокая блондинка, ухоженная,глаза огромные. Последний раз на ней такое пальто было зеленое и шляпка-таблетка.Даже знаю, как ее звали.

– Как?

– Нелли.

– Откуда такая точность – и пальтозапомнил, и имя?

– Я художник, – гордо оповестилпарнишка. – Играю тут просто для заработка. Глаз-алмаз. А имя запомнилпотому, что тетки эти чуть не передрались. Неужели не помнишь? – обратилсяон к барменше. – Ты еще ей налить отказалась?

Официантка наморщила лоб:

– Точно.

Тут кто-то вновь опустил монетку, и проклятыйавтомат начал изрыгать тяжелый рок.

– Послушай, – обратилась я кпарню, – хочешь перекусить?

Он обрадовался, и мы переместились в другоекафе, где волшебным образом отсутствовали посетители. Пока голодный мальчишказапихивал в рот яичницу, я закурила, открыла кошелек, достала сто долларов иположила на стол. Юноша оживился.

– Дам еще столько же, – сказалая, – если расскажешь все подробности скандала.

Музыкант утер масленые губы, стрельнулсигарету из пачки и со вкусом принялся рассказывать.

Этих теток он видел в кафе уже целый год,ровно столько, сколько подрабатывал там, изображая укротителя змей. И свиданияих всегда выглядели одинаково. Сначала приходила шатенка, заказывала кофе исадилась в темный угол. Минут через десять прибывала блондинка. Молчаустраивалась за столиком. Так они и сидели минуты две-три в абсолютноммолчании. Потом вторая дама уходила, и следом, допив кофе, отбывала первая.«Факир» заинтересовался странными посетительницами и в следующий разпригляделся к женщинам повнимательней. Он увидел, как та, что приходилапозднее, незаметно передавала первой конверт, и, решив, что теткиприторговывают наркотиками, потерял к ним интерес. В «Резонанс» частенькозаглядывали торговцы «дурью». Но в последний раз случился скандал.

Шатенка, то бишь Роза, как всегда, явиласьпервой и прождала целых полчаса, стала нервничать, поглядывала на часы, и тутпришлепала абсолютно пьяная подруга. Покачиваясь на километровых каблуках, онадоковыляла до столика, плюхнулась на стул и довольно громко осведомилась:

– Поджидаешь, паучиха поганая?

– Прекрати, Нелли, – спокойносказала Роза. – Зачем пила?

– Не твое дело, – огрызнулась дама игромким голосом попросила: – Эй, кто-нибудь, налейте коньяку.

Затем Нелли вытащила из кармана деньги ибросила их на столик перед спокойно сидевшей Розой.

– На, подавись!

Ассигнации разлетелись по грязной клеенке.Роза побледнела и тихо произнесла:

– Вот что, пьянь рваная! За то, чтооскорбила меня, придется платить. И не забывай про Носорога, думаешь, муженекобрадуется, когда я ему правду про аборт расскажу?

Нелли притихла и положила голову на стол. Розавстала и так же тихо, почти шепотом, закончила:

– Деньги принесешь сюда через неделю.Причем сумма в два раза больше, чем обычно. Это штраф за хамство. И помни оНосороге.

С этими словами шантажистка вышла. ГоспожаРезниченко еще посидела какое-то время, затем дрожащими руками собраларазбросанные доллары и потребовала коньяку в стакане. Но барменша сообщила, чтов кафе коньяк подают только в рюмках. «К тому же, – заявила она, – выуже и так перебрали!..» Резниченко стала возмущаться, но тут из задней комнатыпоявился вышибала и выставил полупьяную даму на улицу. Больше парнишка невстречал странных теток.

Он перекусил и побежал в свое кафе, где уокошка маялась без дела «змея». Я заказала еще кофе. Значит, Роза, работавшаяодно время у гинеколога медсестрой, узнала, что Нелли сделала аборт тайком отмужа, и принялась выколачивать из бедной бабы деньги. Интересно, скольковремени длилась эта «дружба». Нет, определенно, следует заглянуть в банковскуюкарточку Седых. Вопрос только, как это сделать!

Утром неожиданно позвонил Александр Михайловичи пожаловался на ужасающую зубную боль.

– Тема не может помочь? Нет никакойвозможности идти к стоматологу.

– Лучше признайся, что боишьсябормашины, – уточнила я.

– Не без этого, – призналсяАлександр Михайлович. – Поговори с вашим экстрасенсом.

Артем тут же дал согласие помочь, и полковникприехал на служебной машине с мигалкой. Выглядел Александр Михайлович не лучшимобразом. Кажется, даже похудел.

– Два дня ничего не ем, –пожаловался он нам, – во рту просто раскаленные гвозди.