– Это не мое дело, – спокойно ответила Тамара.

– Как это – не твое дело? Ты сама поощряешь финансовыенарушения, и эти надомники наживаются, грабят государство благодаря такимбеспринципным особам, как ты! Господи, кого я вырастил! Мать! Мать, поди сюда,полюбуйся на нашу дочь, которая идет рука об руку с преступниками! Я всю жизньположил на то, чтобы избавить нашу страну от правонарушений, а она им потакаети делает все для того, чтобы их стало еще больше! Сними это немедленно и наденьто, что купила в советском магазине!

– Не сниму. Я это сшила и в этом пойду наработу. – Тамара, уже полностью одетая, стояла перед зеркалом в прихожей иукладывала расческой волосы.

– Нет, не пойдешь! Это позор – иметь такую дочь! Если яузнаю, что ты тоже, как и эта твоя портниха, делаешь прически вне своегорабочего места, я выгоню тебя из дома! Немедленно переодевайся.

– И не подумаю.

На крик прибежала Зинаида Васильевна, которая, кидая на дочьумоляющие взгляды, принялась успокаивать разгневанного супруга:

– Коля, Коленька, успокойся, тебе нельзя волноваться, утебя давление…Тома, переоденься, раз папа просит, ну что тебе стоит… Коля,присядь, я накапаю тебе успокоительное… Тома, ну что ты стоишь, сделай, какпапа велит, не упрямься, ты же видишь, он разволновался, а ему на работу идти…

– Мне тоже на работу идти, – невозмутимо ответилаТамара.

– Преступница! Взяточница! Спекулянтка! – кричалНиколай Дмитриевич.

Терпение Тамары лопнуло, она схватила сумку и выскочила изквартиры, бросив напоследок:

– Если бы такие, как я, не спасали вашу затхлуюэкономику, в стране уже давно была бы революция от бедности и дефицита.

Она уже почти дошла до метро, когда поняла, что впопыхахзабыла дома шаль. Шаль была очень красивой и приобретенной специально для этогонаряда. Вернее было бы сказать, что шаль была не приобретена, а сделана, потомучто к придуманным Тамарой туалетам невозможно было подобрать аксессуары изимеющегося в магазинах ассортимента. Спасали только клиентки или Тамаринасобственная изобретательность. Она только еще отдала портнихе рисунки, чтобы таначала делать выкройки, а уже приступила к планомерным поискам нужной ткани дляшали. Ткань она искала два месяца и нашла, но не в Москве, а в Тарту, кудапоехала на экскурсию. Нитки и шнуры для задуманных кистей она приобретала наЗападной Украине, в Ужгороде, где была в гостях у подруги, а бисер для стольнеобходимого по замыслу рисунка ей прислали из Вильнюса.

Осознав, что шали на плечах нет, Тамара моментальнопочувствовала себя голой, ей казалось, будто все на улице замечают, что в еенаряде не хватает чего-то очень важного, показывают на нее пальцем и смеются.Такое ощущение, что идешь в пальто, под которым нет юбки: вроде ты и одета, ивсе с виду прилично, но на самом деле далеко не все в порядке, и все этопонимают. Настроение у Тамары испортилось еще больше, мало того, что отец сраннего утра завелся, так еще и шаль… Ах, как досадно!

Но никто не показывал на нее пальцем и не смеялся вслед, иот этого Тамара расстроилась еще больше. Неужели никто не замечает, что нехватает шали, неужели в целом городе нет ни одного человека, который понял бы иоценил ее замысел? Не полностью одетая женщина вступила в конфликт схудожником…

– Простите, пожалуйста, вы не уделите мне несколькосекунд?

Тамара отвлеклась от своих угрюмых мыслей, подняла голову иуставилась на высокого худого незнакомца, остановившего ее. Она уже шла попроспекту Калинина, до салона оставалось метров двести, и несколько секунд негрозили перерасти в катастрофическое опоздание на работу. Наверное, гостьстолицы, который спросит, как пройти на Красную площадь или к Библиотеке имениЛенина, потому что только приезжий может так неторопливо расхаживать поКалининскому без пятнадцати семь утра.

– Я вас слушаю, – любезно улыбнулась Тамара.

– Я никогда не осмелился бы давать вам советы, видя ваштуалет. Я отдаю себе отчет в том, что разговариваю с человеком, обладающимпотрясающим вкусом и чувством цвета, но вы позволите мне высказать односоображение? Это не совет, а именно соображение.

Она взглянула на незнакомца с интересом и сразу же отметиладлинные седоватые волосы, забранные сзади в хвост, затейливо повязанный шейныйплаток и брючный ремень, обтянутый такой же, как и платок, тканью. «Любопытнаяидея, – мелькнуло у нее в голове, – надо будет взять на вооружение.Платок и пояс, например, или платок и сумочка. Может получиться очень славно».

– Я вас слушаю, – повторила она и улыбнулась ещеприветливее.

– Мне кажется, с этим туалетом хорошо смотрелась бышаль из сиреневого креп-сатина, с длинными кистями, гладкая, без набивногорисунка, но по краям нужен орнамент из бисера или паеток. Как вы считаете?

Тамара потеряла дар речи. Высокий незнакомец в точностиописал ту самую шаль, которую она забыла дома. Неужели нашелся все-таки человек,который видит и чувствует, как она сама?

Она молча стояла и смотрела на него, вбирая глазами каждуючерточку, каждую самую маленькую деталь его внешности и одежды. Вот сейчас онуйдет, растает, и они никогда больше не встретятся, и через какое-то времяТамаре уже будет казаться, что этой встречи и не было вовсе, и этотудивительный человек, который думает, чувствует и видит точно так же, как она,просто привиделся ей во сне. Нужно как можно лучше запомнить его, впитать всебя, чтобы потом вызывать в памяти, когда захочется, и не усомниться в том,что это было на самом деле.

– Вы со мной не согласны? – огорченно спросилон. – Вы молчите, значит, вы не согласны. Жаль. Простите.

– Подождите, – Тамара схватила его за руку исудорожно сжала худую кисть с длинными сильными пальцами. – Я с вамисовершенно согласна. И вы абсолютно правы. У меня есть такая шаль. Я делала ееспециально для этого костюма, но второпях забыла взять из дома. Скажите, оченьзаметно, что шали здесь не хватает?

– Только мне. – Он улыбнулся, и эта улыбка,обнажившая чуть длинноватые не очень ровные зубы, показалась Тамаре самойзамечательной улыбкой на свете. – Больше никто ничего не поймет, уверяювас. Просто я очень придирчив во всем, что касается одежды. Но в целом вывыглядите великолепно! И если позволите мне совсем уж банальный комплимент, тоскажу: вы очень красивая женщина. Самая красивая из всех, которых я встречал всвоей жизни. Еще раз прошу прощения, не смею больше вас задерживать.

– Задержите меня, – неожиданно для себя самой сказалаТамара. – Задержите меня еще. Пожалуйста.

– Но вы куда-то торопились…

– На работу! – спохватилась она и совсем по-детскиспросила: – Что же делать?

– Где вы работаете?

– В «Чародейке», – она указала рукой на стоящеенеподалеку здание.

– С семи утра?