«По-видимому, придется просто смириться с тем, — говорил он, — что людям нужен образ Джорджа-экс-битла, чтобы основы этого материального мира не пошатнулись... Многое из того, что писали и пишут про нас, просто ложь. Я убедился, что большая часть истории, которой нас обучали в школе, искажена. Если уже сейчас, при нашей жизни, искажаются факты нашей биографии, то представьте, что на самом деле происходило с Христофором Колумбом и другими знаменитостями. История человечества, вероятно, сильно перекручена»[173].

«Я не хочу быть кино- или поп-звездой. Я хочу просто спокойно жить», — сказал он в 1985 году журналистам.

Во время одного из посещений Лос-Анджелеса он решился совершить вылазку в магазин грампластинок. Полки были заполнены компактными дисками. Это было так не похоже на то, что он видел в магазине Брайана Эпстайна, где в ту пору продавались лишь виниловые пластинки в картонных обложках. Из соседнего ряда на него пристально смотрела молодая девушка. Он услышал, как она прошептала подруге: «Смотри, это тот певец»[174].

Как бы ни уединялся Джордж, он всегда будет «тем певцом». И при всей своей любви к уединению ему все еще очень нравилось играть в ансамбле с другими музыкантами, музыкальное мастерство которых отвечало его чувству гармонии, и это было для него высшим волшебством. Несмотря на отсутствие желания появляться в публичных местах, к середине восьмидесятых он повествовал себя как рыболов, тоскующий по запаху моря.

Он вновь начал выступать в октябре 1985 года, когда был приглашен на телевизионное шоу, посвященное певцу и композитору Карлу Перкинсу, одному из кумиров его юности. Вместе с ним должны были выступить Ринго Старр и Эрик Клэптон.

«Если я действительно хочу преодолеть свои страхи, мешающие мне выступать, — это самый подходящий случай. Если я не смогу сыграть для Карла Перкинса, то меня вообще нет никаких шансов когда-нибудь выйти на сцену», — думал он. Концерт зарядил его энергией, когда он исполнял песни Everybody’s Trying To Be My Baby («Все девушки мечтают быть моими») и Clad All Over («Рад, что все позади»), он вновь испытывал режний восторг[175].

Выступление на концерте в честь Карла Перкинса воодушевило его, и он впервые за много лет выпустил в году альбом Cloud Nine («Девятое облако»). Этот возродившийся композитор, как отметил один критик, отличался от безликого создателя Gone Troppo, как небо и земля. Исчезли призывы к воспеванию святых имен и обращения к Богу, исчезло также экзистенциальное отчаяние альбома «Темная лошадка» и безразличие альбома «Сверхстроение». Его новый альбом отличался зажигательным ритмом, кристально чистыми партиями гитары и разнообразными, хорошо отшлифованными мелодиями. Этот альбом был отмечен многими музыкальными критиками как лучший после альбома «Живя в материальном мире».

В песне «Девятое облако» он обращается к слушателям, предлагая им свою любовь, свою улыбку, свое сердце, свою надежду, свои шутки. Отбросьте все то, что вам не нравится во мне, или доставляет страдание, или просто не подходит вам. По всей видимости, он просил прощение за то, что по молодости пытался всех обратить в свою веру. В песне That’s What It Takes («Вот какой ценой») он слегка изменил тему, которая постоянно повторялась в его ранних песнях. Он не призывал людей к освобождению из материального мира, но пел о необходимости «быть сплоченными в этой жизни».

Попытки изменить мир сменились стремлением к четкому пониманию того, что этот мир из себя представляет. В песне Just For Today («Лишь на сегодня») он выразил свое желание уйти от жизненных проблем, а также самому не становиться проблемой для других. Из одиннадцати песен альбома лишь одна была пронизана грустью: песня Someplace Else («Где-то в другом месте»), где он поет о человеке, который, наконец, обрел любовь, но грустит, что со смертью потеряет ее. Но даже в этой грустной песне присутствовала надежда.

В США альбом «Девятое облако» занял девятое место в списке десятки лучших. Один из синглов Got My Mind Set On You («He могу не думать о тебе») завоевал первое место. Журнал «Биллборд» назвал этот альбом «одним из самых великих ретроспектив в истории рока». Во время приема в честь этого альбома репортер из Melody Maker отметил, что Джордж, с его легким и радостным отношением к жизни, совсем не похож на угрюмого мистика и отшельника, каким его представляют в средствах массовой информации. В новых лучах славы и после нескольких кружек пива Джордж окончательно расслабился и даже удивил всех откровенными высказываниями о своем отношении к «Битлз». «Люди думают, что я терпеть не мог этот ансамбль, — сказал он усмешкой, — но это неправда». Гости подходили к нему за автографом, и Джордж, помимо своей подписи, оставлял точные копии подписей всех остальных битлов. Один из его поклонников пришел в полное замешательство, когда рядом со своим автографом Джордж написал «Боб Дилан».

«Меня называют угрюмым отшельником, потому что я занимался духовной практикой, — объяснял он одному репортеру, — и пел песни о Боге, или о Господе — не важно, как вы Его называете. Я действительно глубоко духовный человек, но при этом никогда не теряю чувства юмора». Репортеру из журнала People он признался: «Я по-прежнему верю, что цель нашей жизни — достижение осознания Бога. Поэтому и существует наука самореализации, чему я по-прежнему посвящаю большую часть своей жизни. Но это сугубо личные, внутренние, переживания»[176].

Прошло три года, и весной 1988 года Джордж вновь решил сыграть в ансамбле с музыкантами, своими лучшими друзьями. Они решили встретиться, провести вместе время и заодно и сыграть всем вместе. Как все мые приятные события в жизни, это произошло спонтанно. Он был в Лос-Анджелесе, выборочно записывая песни из альбома «Девятое облако». Недалеко от студии жил Боб Дилан, и Джордж связался с ним по телефону, чтобы попросить разрешение использовать его гараж в качестве рабочей студии. Затем приехал один из продюсеров, Джефф Линн, с их общим другом Роем Орбисоном. Джордж позвонил Тому Петти, в чьем доме он несколько дней тому назад оставил свою гитару. Вскоре тот подъехал с его гитарой.

Они устроили «джам-сэшн» (совместную импровизацию), а Дилан тем временем приготовил шашлык. Возле гаража Джордж обнаружил картонный ящик, на котором было написано «Обращаться бережно».

«Подкинь нам стихи, известный поэт», — обратился Джордж к Дилану, указывая на ящик. Дилан на ходу придумал несколько строк. Джордж подобрал к ним аккорды, и родилась их первая совместная песня Handle With Care («Обращаться бережно»)[177].