Она отправила Персефону к туалетному столику с настолько большим зеркалом, что девушка могла видеть всю стену в противоположной стороне комнаты. Нимфы уложили ей волосы, собрав их на затылке. Когда они закончили, изящные завитки окаймляли ее лицо, а в светлых волосах сверкали золотые заколки.

– Как чудесно, – сказала Персефона лампадам. – Мне так все нравится.

– Погоди, это ты еще не видела свое платье, – сказала Геката.

Богиня колдовства скрылась в гардеробной комнате и вернулась с отрезом сверкающей золотом ткани. Персефона не могла сказать, на что это похоже, пока не надела наряд. Прохладная ткань скользила по коже, и, посмотрев в зеркало, богиня весны едва узнала себя. Платье, которое для нее выбрал Аид, обволакивало ее тело, словно жидкое золото. С глубоким вырезом спереди, открытой спиной и разрезом до бедра оно было красивым, смелым и изысканным.

– Ты сказочное видение, – восхитилась Геката.

Персефона улыбнулась:

– Спасибо, Геката.

Богиня колдовства ушла, чтобы подготовиться к сегодняшнему торжеству, оставив Персефону одну.

– Я никогда еще не была так похожа на богиню, – произнесла она вслух, проведя ладонями по платью.

Персефона замерла, внезапно почувствовав магию Аида, теплую, безопасную и знакомую. Она приготовилась перенестись, потому что именно это произошло в последний раз. Однако на этот раз Аид сам появился позади нее. Она встретилась в зеркале с его темными глазами и уже начала было поворачиваться, но раздался голос Аида:

– Не двигайся. Дай мне взглянуть на тебя.

Его слова прозвучали скорее как просьба, чем как приказ, и она сглотнула, едва способная справиться с жаром, разгоревшимся в ней из-за его присутствия. Он излучал могущество и тьму, и ее тело отвечало – истосковавшись по могуществу, изголодавшись по жару, жаждая тьмы. Она страстно желала дотронуться до него, но замерла под его взглядом, не дыша, пока он не начал медленно ее обходить.

Сделав полный круг, он обхватил рукой талию Персефоны и притянул ее к своей груди.

– Сними свои чары.

Она замешкалась. По правде говоря, человеческие чары служили ей защитой, и после слов Аида ей захотелось прикрыться ими еще больше.

– Зачем?

– Я хочу увидеть тебя, – сказал он.

Она еще сильнее ухватилась за свои чары, но голос Аида заставил ее растаять:

– Позволь мне увидеть тебя.

Богиня закрыла глаза и ослабила хватку. Ее чары соскользнули, словно вода, с ее кожи, и она поняла, что они полностью исчезли, когда почувствовала себя одновременно сбросившей бремя и нагой.

– Открой глаза, – подбодрил ее Аид, и она подчинилась. Она была в своем божественном облике.

Все в ее внешности усилилось, и она засияла на фоне темноты Аида.

– Дорогая, ты богиня, – произнес Аид и прижался губами к ее плечу. Персефона обвила рукой его шею, притянув его к себе. Их губы слились в поцелуе, и, когда Аид зарычал, Персефона повернулась к нему.

– Я так скучал по тебе. – Его ладони легли ей на лицо, он внимательно смотрел на нее лицо. Она спросила себя, что он ищет.

– Я тоже соскучилась по тебе.

От этого признания она покраснела, и Аид усмехнулся, притянув ее к себе для еще одного поцелуя. Он коснулся ее губ своими – один раз, два, – дразня ее, пока Персефона не запечатала их поцелуем. Она изголодалась по нему, а вкус его губ отдавал пряностями и дымом, как виски, который он пил. Ее руки скользнули по его груди. Она хотела коснуться его, почувствовать его кожу на своей, но Аид остановил ее, положив руки ей на запястья и прервав их поцелуй.

– Я так же голоден, как и ты, дорогая, – сказал он. – Но если мы сейчас не выйдем, то пропустим ваш праздник.

Ей хотелось надуть губы, но она знала, что он прав.

– Идем? – спросил Аид, вытянув руку. Она приняла ее, и Аид снял свои чары. Она могла бы смотреть на это весь день – на то, как его магия движется, словно тень, сходит с него, словно дым, открывая его потрясающий облик. Волосы рассыпались по его плечам, и серебряная корона с зубцами украсила основание его массивных рогов. Костюм, который был на нем всего несколько секунд назад, сменился черной мантией с серебряной отделкой.

– Осторожно, богиня, – предупредил Аид низким рычанием. – Иначе мы так и не покинем эту комнату.

Она поежилась и сразу же отвела взгляд.

Сплетя ее пальцы со своими, он вывел Персефону из покоев в коридор, к золоченым дверям. За ними она услышала гул огромной толпы. Ее охватила тревога, вероятно, потому, что на ней больше не было защищающих ее чар. Она вдруг осознала, как это глупо, – она знала этих людей, а они знали ее.

И все же она чувствовала себя самозванкой – самозваной богиней, самозваной царицей, самозваной возлюбленной.

Мысли ранили ее одна сильнее другой, так что она отодвинула их подальше и вошла в бальный зал вместе с Аидом.

Все вокруг замолчали.

Они стояли на верхней площадке лестницы, что спускалась в переполненный бальный зал. Персефона узнала многих из присутствующих – богов, душ и прочих созданий. Она заметила Эвриалу, Илиаса и Меконнена. Она улыбнулась им, забыв про тревогу, и они кивнули ей, а Аид повел ее вниз по ступенькам.

Пока они шли сквозь толпу, Персефона улыбалась и кивала, а когда ее взгляд упал на Гекату, она отошла от Аида, чтобы взять ее за руки.

– Геката! Ты великолепно выглядишь!

Богиня колдовства сияла – она надела мерцающее серебряное платье, облегающее сверху и расходящееся внизу. Ее густые темные волосы ниспадали на плечи, и в длинных локонах сверкали звезды.

– Ты мне льстишь, милая, – ответила та, когда они обнялись.

Персефона вдруг обнаружила, что окружена душами. Они обнимали и благодарили ее, говорили о том, как великолепен дворец и как прекрасно она выглядит. Она не знала, сколько времени простояла там, принимая объятия и разговаривая с людьми подземного царства, но заиграла музыка, и толпа рассеялась.

Первый танец Персефона станцевала с детьми подземного царства. Они водили вокруг нее хоровод, умоляя поднять и покружить. Персефона повиновалась, радуясь их восторгу, пока они двигались по бальному залу.

Когда танец закончился, к ней подошел Харон. Он был во всем белом, своем привычном цвете, и лишь края его одежды были украшены лазурной нитью. Он поклонился, приложив руку к сердцу.

– Миледи, вы позволите мне танцевать с вами?

Она улыбнулась:

– Конечно!

Персефона присоединилась к танцу, лавируя между душами. Темп был довольно быстрым, и вскоре она раскраснелась. Она хлопала в ладоши, смеялась и улыбалась, пока у нее не заныли щеки. Спустя два танца она повернулась и увидела кланяющегося ей Гермеса.