– Миледи, – произнес он.

– Просто Персефона, Гермес, – сказала она, взяв его за руку. Музыка сменилась на чарующую медленную мелодию.

– Ты выглядишь почти так же роскошно, как я, – самодовольно заявил он, пока они плыли по комнате.

– Какой осмотрительный комплимент, – поддразнила она.

Бог улыбнулся и наклонился к ней:

– Не могу сказать, в платье ли дело или во всем том сексе, что был у тебя с богом нашего царства.

Персефона вспыхнула:

– Это не смешно, Гермес!

Он приподнял бровь:

– Разве?

– Откуда ты вообще об этом знаешь?

– Ну, поговаривают, он отнес тебя в свою спальню через весь дворец.

Ее щеки стали пунцовыми. Она никогда не простит этого Аиду.

– Я смотрю, это правда.

Персефона закатила глаза, но не стала отрицать.

– Ну, так скажи мне – как это было?

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Гермес.

– Готов поспорить, он крут, – пропел Гермес.

Персефона отвела взгляд, чтобы скрыть смущение и смех.

– Ты просто невозможен.

Гермес хохотнул.

– Но честно – любовь тебе очень к лицу.

– Любовь? – Она едва не поперхнулась.

– Ох, милая, ты сама еще этого не поняла, да?

– Не поняла что?

– Что влюбилась в Аида.

– Это не так!

– Так, – сказал он. – И он тоже любит тебя.

– Я уже почти готова сказать, что твои вопросы о моей сексуальной жизни нравились мне больше, – пробормотала она.

Гермес рассмеялся.

– Ты вошла в этот зал, как его царица. Ты думаешь, он позволил бы сделать это любой другой?

Богиня не знала.

– Я думаю, что властелин подземного царства нашел себе невесту.

Персефона хотела возразить, что Аид не нашел ее – он взял ее в плен, – но вместо этого лишь приподняла бровь, глядя на бога хитрости.

– Гермес, ты что, пьян?

– Слегка, – скромно признал он.

Персефона рассмеялась, но его слова запали ей в душу. Неужели она и правда полюбила Аида? Она позволила себе лишь ненадолго задуматься об этом после их первой совместной ночи, но после подавила в себе эти мысли.

Пока Гермес кружил ее, она осматривалась, разыскивая в толпе Аида. Она не видела его с тех пор, как они спустились по лестнице, а потом ее сразу же окружили души. Она заметила его сидящим на темном троне. Он откинулся назад, подняв руку к губам и глядя на нее. По одну руку от него стоял Танатос, одетый во все черное, с аккуратно сложенными сзади крыльями, подобно плащу. С другой стороны маячила Минфа в сверкающем черном платье. Они были подобны ангелу и демону на плечах бога мертвых.

Персефона сразу же отвела взгляд, но Гермес, кажется, заметил, что она отвлеклась, и остановился.

– Все в порядке, Сефи. – Он отпустил ее. – Иди к нему.

Персефона замешкалась.

– Да я просто…

– Заяви о своих правах на него, Персефона.

Она улыбнулась Гермесу, и толпа расступилась, пропуская ее к Аиду. Он наблюдал за ней, а она не могла заставить себя посмотреть ему в лицо, но что-то внутри тянуло ее к нему. Когда она подошла, его рука опустилась на подлокотник трона. Она низко поклонилась, потом поднялась.

– Милорд, вы станцуете со мной?

У Аида загорелись глаза, губы изогнулись. Он встал, возвышаясь над всеми присутствующими, взял ее за руку и повел к танцующим. Души отошли к стенам, чтобы освободить место и посмотреть. Аид притянул ее к себе, одну руку положил ей на талию, а пальцы другой переплел с ее пальцами.

Она бывала к нему и ближе, но в том, как он держал ее сейчас, было нечто такое, от чего ее кожа загорелась. Воздух между ними стал тяжелым и заряженным. Довольно долго они ничего не говорили и просто смотрели друг на друга.

– Вы недовольны? – наконец спросила она.

– Недоволен ли я, что ты танцевала с Хароном и Гермесом? – спросил он в ответ.

Разве она спрашивала об этом? Девушка уставилась на него, он наклонился вперед и поднес губы к ее уху:

– Я недоволен, что я до сих пор не внутри тебя.

Она приложила все усилия, чтобы не улыбнуться.

– Милорд, так что же вы сразу не сказали?

Его глаза потемнели.

– Осторожнее, богиня, я без каких-либо угрызений могу взять вас на глазах у всего своего царства.

– Вы не посмеете.

В его глазах загорелся вызов: «Ты во мне сомневаешься?»

Она не сомневалась.

Они еще некоторое время скользили по залу в молчании, а потом Аид потянул ее за собой к лестнице. Толпа позади них захлопала в ладоши и засвистела.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Исцелять мое неудовольствие, – ответил он.

Они покинули бальный зал, и Аид вывел ее на балкон в конце коридора. Тот был огромным, и Персефона отвлеклась на вид, который открывался с него, – на подземный мир, погруженный в темноту и подсвеченный мерцающими звездами. Она поразилась искусному мастерству уделять внимание каждой детали.

Это была магия Аида.

Но когда она обогнала бога мертвых, он притянул ее к себе. Его глаза были темными, выдавая его страсть.

– Почему ты попросил меня снять чары? – спросила она.

Аид убрал выбившуюся прядь ей за ухо.

– Я уже говорил тебе: здесь ты не будешь прятаться. Тебе нужно понять, каково это – быть богом.

– Но я не такая, как ты, – мотнула головой она.

Он провел ладонями вверх по ее рукам и улыбнулся:

– Нет, у нас из общего только две вещи.

Она приподняла бровь:

– И что это?

– Первое – мы оба божества, – произнес он, став еще ближе. – А второе – пространство, которое мы делим.

Он поднял ее, прижав спиной к стене. Руки Аида двигались напряженно, едва ли не отчаянно, задирая ее платье и расстегивая свои одежды. Он быстро и глубоко погрузился в нее, и они оба застонали. Он уперся в ее лоб своим, и она сделала дрожащий вдох.

– Быть богом – это вот так?

Аид отстранился, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Вот так – это быть одаренной моим благом, – ответил он и задвигался вперед и назад, вторгаясь в нее самым восхитительным образом. Они смотрели друг на друга, и их дыхание становилось все тяжелее и быстрее.

Персефона запрокинула голову назад, и камень теперь царапал ей кожу на затылке, но ей было все равно. Каждый толчок затрагивал что-то у нее в глубине, наращивая ощущение за ощущением.