терпение, Локон забрала у меня список. Она читала вслух, а я повторял.

– Ну? – спросила Локон.

– Некоторые из этих слов я определенно слышал раньше. Правда, я уже успел забыть правила твоей игры. В ней слово отгадывают по картинке? Или я должен разыграть сценку?

Локон застонала и легла на спину, глухо стукнувшись головой о палубу.

– Может, ты сумеешь подсказать мне путь до острова Колдуньи, даже пребывая под чарами?

Я не ответил.

– Хойд?

Я улыбнулся. Один из передних зубов я замазал черной ваксой, чтобы все думали, будто у меня нет резца. Мне казалось, что это очень модно и круто. Во всяком случае, многие Дуги ходили щербатыми.

– А что, если называть буквы? – спросила Локон. – Ты будешь сосредоточенно думать о том, как разрушить проклятие, а я – спрашивать: «Есть такая буква в слове или нет?» Теоретически, если такая буква в нужном нам слове имеется, сказать в ответ ты ничего не сможешь.

А вот эта идея оказалась никудышной. Слишком уж просто. Разумеется, Колдунья подобный метод предусмотрела и «запрограммировала» жертву таким образом, чтобы та не могла подтверждать или опровергать слова, имеющие хоть какое-то отношение к заклятию.

Кроме того, конкретно мой случай… Ну вы понимаете…

– Буквы… – повторил я. – Называть слово по буквам… Читать…

– Да, именно так, – сказала Локон. – Кстати, ты не ответил на мой вопрос. Расскажешь, как добраться до острова Колдуньи? Наверное, для этого не обязательно снимать проклятие?

Я молчал.

Здравомыслящая часть меня искренне надеялась, что Локон заметит, как многозначительно я молчу.

– Погоди-ка! – Локон села. – Каждый раз, когда я завожу речь о путешествии к Колдунье, ты умолкаешь.

– В самом деле? – спросил я.

– Обычно, когда я рядом, ты болтаешь без умолку, а тут будто язык проглотил… – Глаза у Локон расширились. – Хойд, получается, ты не можешь говорить о Колдунье и ее острове?

Ответить, конечно же, я не мог.

– Хойд, – сказала Локон, – а можно с тобой поговорить о королевском острове?

– Я ведь был там однажды! – подхватил я. – Слыхала байку про королевского тошера? Толком ее уже и не помню, но в одном уверен: без какашек там не обошлось! А значит, история презабавная!

– Выходит, моя догадка верна! Об острове Колдуньи – ни гугу, зато о королевском острове – пожалуйста! – произнесла девушка, поднимаясь на ноги. – Так, мне нужна карта!

Ну наконец-то! Всего лишь несколько дней отчаянных попыток, и Локон продвинулась в поиске лечения для меня гораздо дальше, чем Улаам – за целый год, что мы провели с ним на этом корабле. Проклятый оборотень еще и наслаждался моим бедственным положением! Клянусь, с тех пор как Сэйзед освободил оборотней, эти твари изменились! И отнюдь не в лучшую сторону.

Но вернемся к Локон, которая отправилась к Салэй. Рулевая несла вахту на своем посту, уводя корабль все дальше от изумрудных вод. Карты у Салэй под рукой не оказалось, но по просьбе Локон она послала в свою каюту одного из Дугов. Принесенная им карта была не очень подробной. Впрочем, это особенность всех карт Полуночного моря. К счастью, береговая линия – а в мире Локон моря преимущественно имели форму пятиугольника – была изображена сравнительно точно.

Локон принялась задавать мне вопросы, тыча пальцем то в одно место, то в другое.

– Хойд, если я попрошу привести нас вот сюда, ты справишься?

Каждый мой ответ содержал что-нибудь жутко занимательное. Например, как я решил не носить обуви, а смазывать стопы маслом. И так продолжалось бы еще долго, не попади она пальцем в особенную точку.

Когда Локон спросила, что я думаю насчет этой особенной точки, мне не удалось вымолвить ни слова.

Обычно, когда я перестаю вещать, лица озаряются счастьем. Издержки профессии, знаете ли. Однако на этот раз реакция моей слушательницы оказалось иной. Локон прижала карту к груди, и на ее глаза навернулись слезы.

Теперь она знала, где находится остров Колдуньи. Особенная точка на карте располагалась неподалеку от границы Багряного и Полуночного морей – примерно в половине дня пути.

Это была первая зацепка, которую Локон удалось получить. Первый конкретный шаг к спасению Чарли. И этот поистине замечательный миг был испорчен внезапным появлением дождевого вихря на горизонте, устремившегося прямиком к кораблю.

43. Музыкант

Я знаю, что моряки на вашей планете боятся штормов. Впрочем, это можно сказать и о моряках, которых я встречал на других планетах. Занятно, что многие из них приписывают (или имели когда-то такую привычку) штормам сверхъестественные свойства. По их мнению, шторм никогда не приходит просто так. Шторм обязательно чего-то хочет.

Со всей ответственностью заявляю, что погодные условия на планете Локон складываются без всякого магического вмешательства. Инвеститурой там и не пахнет. Поэтому все утверждения моряков, будто штормы обладают самосознанием, – сущий вздор.

Однако дождевое облако, что мчалось на «Воронью песнь», как будто и впрямь действовало вполне осознанно.

Цепенея от ужаса, Локон взирала на приближающийся вихрь, и радость от ее грандиозного открытия с каждой секундой угасала. Неужели все вот так и закончится? Здесь и сейчас? Тяжкие невзгоды, что ей пришлось пережить, трудные достижения – все было зря? Политая струями дождя под всеми мыслимыми и немыслимыми углами, «Воронья песнь» пойдет ко дну?

Больше всего Локон пугало то, что она не может предотвратить гибель.

В подобные моменты мы наделяем ветер, дождь и прочие явления природы человеческими качествами. Нам нужно во что бы то ни стало дать объяснение происходящему. Этот процесс объединяет человеческое существование с человеческим выбором, создает иллюзию понимания всего того непостижимого, что творится вокруг нас. Желание наделять все и вся смыслом заставляет искать причины происхождения того или иного явления там, где их на самом деле нет.

Ветры, которые мы именуем в зависимости от того, куда и как они дуют… Громы и молнии, творимые небожителями, что в гневе кричат и топают ногами где-то в вышине… Дождь, по прихоти богов проливающийся с небес и уничтожающий корабли…

Шторм не имеет четкого определения или очертаний. Это вам не бочка или дерево, которые легко поддаются описанию. Даже для тех из нас, у кого сугубо аналитический склад ума, шторм – скорее идея, нежели явление, объяснимое законами физики. Кто из вас может точно назвать миг, когда морось превращается в ливень, а тот, в свою очередь, в бурю? Четкой границы не существует. Все зависит от того, как вы воспринимаете окружающую действительность.

Как я уже сказал, шторм – это идея. Так понятней и проще. Вот и Локон, наблюдая за дождевым вихрем, что оставлял за собой багряные