— Бабы бляди! — заметил я, раз в сотый наверное за этот вечер. — Природа у них такая. А может она тебя и правда любит? Просто хочет, чтобы ты десятником стал? Десятницей всяко лучше, чем женой рыцаря.

— Да я, да маму её!..

Дальше шли подробности, приводить которые не хочется. Я тоже могу заложить красное словцо, но сегодня моему собутыльнику позавидовали бы грузчики Нуэва Аквилеи, буде его бы услышали.

— Сука она! Сука и тварь! — сделал он логичный вывод. Впрочем не первый раз за сегодня.

— Она твоя сука. И тебе надо что-то с этим делать.

Пожатие плеч.

— Может закопать её? Ж-жвьём?

Я бешено закачал головой.

— Ни в коем разе! Захочешь убить — веди ко мне. Выпишим ей новые документы, себе заберу.

— А щас чо не заберёшь?

— А над нами бог, Марко! — ткнул я в небо. — Хоть и ночь, но он всё видит. Грешно это, харам. Только если сам решишь, что или грохнуть, или самому в петлю — от мучений избавлю. А так твой крест — ты и неси. К падре сходи, он умный, он хорошие слова поддержки найдёт.

— С-схжу! Об-бзательно!

Вот такой получился вечер. Да, мы с Марко бессовестно бухали, забив на все замковые дела. Бухали не стесняясь, прямо в казарме. Были не одни, к нам подсаживались и также чинно выпивали какие-то люди, что-то говорили, слушали, уходили. Другие подсаживались. Десятники заходили гонять подсевших. Не трогали только меня и Марко, как героям дня, остальным досталось и в хвост, и в гриву. В общем, посидели.

— Граф, разговор есть, — подсел ко мне совершенно трезвый Сигизмунд, когда эту пьянь, не умеющую рассчитывать силы, унесли под руки двое сослуживцев.

— Есть — говори, — разрешил я. Я тоже не супермен, и в голове шумело.

— Марк мёртв. Тит выздоровел, вскоре приедет, но прямо сейчас его нет. Написал, что будет сопровождать сеньору Илону, сестру сиятельного графа.

— О как! — Я пропустил утреннюю почту, но кому надо её до адресата доставили.

— Ага. В замке все в шоке. Он открытым текстом написал. Просто поединок… Он ярче был, острее, вот всё внимание и на него получилось.

Угу, значит без первого в истории этого мира поединка по боксу замок бы разрывался от сплетен и слухов про таинственную Илону дочь Харальда. Которая, и это тоже должны уже начать разносить, будет тут главной вместо Прокопия. Прокопий не скрывает, что не будет тут рулить, но и не выпячивает — у него есть чем заняться. И пока при деле, мало кому приходит в голову, что это не надолго. Представляю что будет, когда все узнают на какое места сиятельная Илона едет.

— И что? — не понял я сути просьбы, а Сигизмунд явно подсел что-то попросить.

— Тит нагонит нас, когда поедем в Магдалену. Он налегке будет, а войско, даже без обоза, дольше идёт. Или в самой Магдалене нас найдёт. Но место Марка свободно. По-хорошему, надо ещё и на моё место кого взять, я ж теперь десятник, но хотя бы вместо Марка воина надо прямо сейчас.

— И-и-и? — потянул я.

— Давай этого Марко возьмём? Марко вместо Марка?

— А справится? — С меня даже хмель начал слетать от такого предложения. Воин замковой сотни это одно, но телохранители… Самые близкие и самые надёжные, самые доверенные… Самые тренированные — Аквилея показала, это важно…

— Так обучим! И не таких учили, а он способный.

Лестная оценка.

— Да не… А насчёт преданности как?

— Так он теперь как пёс будет предан, — хитро усмехнулся десятник. — Твой человек до гроба. Твоего или его. Я такую породу людей знаю. Будешь мясом кормить и кость давать играть — он твоих врагов на куски порвёт. Будешь пинать и голодом морить… А вот тут нехорошо получится, но нам же не надо нехорошо, правда?

— Поступай как знаешь, — махнул я рукой.

— Тогда скажу сотнику Вольдемару, что твоё согласие получено?

— Говори.

Он уже собрался вставать, но задержался.

— Ему сейчас это надо, граф. Быть там, где его уважают и ценят. Раз не дома — то хоть тут. А значит он расшибётся, но своим станет, и грудью защитит, если что.

— Самоутверждение, — прошептал я мудрое слово из прежнего мира.

— Ага. Оно самое. Мы все такие, нам надо чтобы кто-то нас любил и ценил.

Угу, и раз не дома… Молодец, Сигизмунд! Верно мыслит. Я в этом направлении даже не подумал.

…Тит выздоравливает. Скоро верхами сможет доехать. Да ещё сестрёнку сопроводит. Вспомнилась бешеная операция в ночи в Аквилее, мой рык на всех, кто там на кухне был, чтоб помогали… Вывинчивание болта из мяса… Как зашивали… М-мать! Не напрасно трудились! Всё сработало! Не зря ТАМ жизнь прожил, хоть на что-то сгожусь. И пацанам до земли спасибо. Знаю, не увижу их никогда, никого ОТТУДА не увижу, но всё равно за ту пьянку и ту лекцию огромное спасибо.

После ставшей традицией утренней пробежки (уже и без меня все собираются и вниз, во дворе, спускаются и только мою персону и ждут), я отвёл Марко в сторону.

— Сигизмунд подходил? — без вступлений спросил его в лоб.

— Подходил, — растерянно кивнул отрок.

— Ты согласен?

— Согласен. — Пауза. — Только не думал, что после такого… Вещи собирал на фронтир ехать. А тут…

— Мне дерзкие и резкие нужны, — довольно оскалился я хищной улыбкой. — А ещё принципиальные. Сойдёшь. Вопрос к тебе, что насчёт Эстер думаешь?

Пожатие плечами.

— Пусть в деревню валит. Там ждёт. И носа оттуда не кажет.

— Думаешь, поможет? — Я был сам скепсис.

— Не-а. Но хоть урона чести меньше. Не убивать же её. Про убивать запомнил, Ричи, как дозрею — приведу.

«Ричи» я ему разрешил называть себя наедине, когда никого рядом нет, когда вчера бухали. Мы на божьем суде морды били, у нас столько общего, почему нет?

— Есть идея получше. Эстер амбициозная девочка. Она не сможет солдаткой. И десятницей не сможет. Ей барона подавай.

Фыкание, презрительное, с элементами горя и ярости. То есть я совершенно прав. А потому продолжил:

— Хочу другой путь предложить. Путь нашей церкви.

— А что с церковью? — нахмурился Марко. Не понял. Да я и сам бы не понял.

— Ну как сказать… Там неглупые люди. Совсем-совсем неглупые. И если они встречаются с проблемой, которую нельзя решить, предпочитают возглавить её, вобрать в себя и переварить, сделав собственной традицией. И проблема решена, и урона чести нет, пусть сил и времени потребовалось и больше. Главное же результат, правда?

И рассказал что знал про борьбу с язычеством. Тут наши истории пересекаются особенно сильно, рассказать было что.

— …И политики так действуют, — закончил я. — Когда не могут победить проблему — возглавляют её, и удар от проблемы направляют так, чтобы урон от неё меньше был.