– Я восхищен вами, Таня! – воскликнул Хартли. Он былполон впечатления от ее грации, достоинства, великодушия и одновременно умениясоблюдать безопасную дистанцию. Это было тем более поразительно, что он всевремя ощущал, как она рискует, словно балансирует на узком карнизе. – Меняповергла бы в дрожь и куда более скромная толпа, – признался он. – Язакоренелый трус. – Конечно, она привыкла выступать перед стотысячнойаудиторией. Однако даже в такой небольшой толпе, как сегодня, кто-то мог быпотерять над собой контроль и покуситься на ее жизнь. Она знала это – и всеравно шла на риск! – А какой голос! Прямо-таки божий дар. Все вокруг лилислезы.

– Даже я, – с улыбкой подтвердила Мэри Стюарт.

– А я вообще всегда плачу, когда ты поешь, – сообщилаЗоя.

Их признания тронули Таню до глубины души. Вечер получилсязамечательный. После возвращения Хартли еще немного побыл с ними, после чегоувел Мэри Стюарт прогуляться и вернул ее обратно в половине двенадцатого ночи.Казалось, поцелуям при свете луны не будет конца. Таня и Зоя сочли парутрогательной и романтичной.

– Как ты думаешь, во что это выльется? – спросила Таняу Зои в гостиной.

– Ей повезет, если они будут вместе, но пока трудносказать наверняка. У меня ощущение, что роман в таком месте – все равно чтокорабельное увлечение. Не уверена, что она окончательно решила порвать сБиллом. – Зоя всегда отличалась проницательностью.

– Он целый год ее мучил! Надеюсь, она его бросит, –заявила Таня. Обычно она высказывалась мягче, но Билл вызывал у неенегодование, а Мэри Стюарт – сочувствие.

– Он тоже страдает. – Зоя чаще сталкивалась сситуациями, когда горе в семье вызывало у ее членов нервный срыв. Одних этопревращало в святых, других – в чудовищ. Билл Уолкер, судя по всему, оказалсясреди последних.

Зоя как будто собиралась высказаться и по поводу Таниногоковбоя, но ей помешало появление сияющей Мэри Стюарт.

– Тебя не слишком ободрали щетиной? – участливопоинтересовалась Таня, вспомнив школьные годы.

Все трое покатились со смеху.

– Я уже забыла, что это бывает, – отмахнулась МэриСтюарт. – Сегодня ты превзошла самое себя, – сказана она Тане. – Никогда неслышала, чтобы ты так пела.

– Мне самой было приятно. В том-то и беда, что я оченьлюблю петь.

– Своей бедой ты доставляешь множеству людей огромнуюрадость, – напомнила ей Мэри Стюарт.

Они еще немного поболтали, потом Мэри Стюарт и Зоя ушлиспать, а Таня осталась в гостиной почитать. У нее еще не прошло возбуждениепосле родео и собственного короткого выступления. Вскоре после полуночи в окнотихонько постучали. Сначала она решила, что это мотылек или ветка, но стукповторился, и она увидела зеленую рубашку, потом озорную улыбку. Танюобрадовало его появление. Возможно, его она и дожидалась, сама не отдавая себев этом отчета. Она бесшумно выскользнула за дверь. Ее охватил ночной холод. Онане сняла замшевую одежду, зато была босиком.

– Тсс! – Он приложил палец к губам, но она и такдогадывалась, что лучше не произносить его имя. Пребывание служащего ранчо удома гостьи в такой час может выйти ему боком. Его собственный домик стоял встороне, у конюшен.

– Что ты тут делаешь? – шепотом спросила она.

Он заулыбался:

– Сам удивляюсь. Свихнулся, видать. Беру пример с тебя.

Их можно было принять за старых знакомых. Он знал, чтоникогда ее не забудет. То, что она сделала для него в этот вечер, ее волшебныйголос.

– Ты был лучше всех! – сказала она. – Поздравляю. Тывыиграл.

– Спасибо!..

Он гордился своим успехом. Это было для него по-настоящемуважно. Она посвятила ему свое выступление, он ей – свой выигрыш. Он тоже сделалподарок Тан ни – так он называл ее про себя. Таня Томас – слишком его пугало.Привалившись спиной к дереву, он притянул ее к себе.

– Сам не знаю, зачем сюда пришел. За это меня могут вдва счета уволить.

– Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. – Онанадеялась, что их никто не увидит.

– Я бы вообще не пережил, если бы с тобой что-тослучилось. – Вглядываясь в ее лицо, он хмурился. Никогда в жизни он так непугайся, как на этом родео. Не за себя – за нее: он видел, как ее захлестнулатолпа, стоило им разлучиться. – Я чуть с ума не сошел, все думал вдругкто-нибудь поднимет на тебя руку!

– Ты бы меня защитил. Но вообще-то рано или поздно этоможет произойти. – Она давно к этому привыкла и смирилась – почти... Онастаралась, чтобы голос звучал небрежно, но скрыть страх не смогла.

– Не хочу, чтобы ты страдала. – Следующие его словапоразили даже его самого. – Мне хотелось бы всегда тебя защищать.

– От судьбы не уйдешь. Кто-нибудь может подкараулитьменя на пороге дома, броситься на сцену во время концерта, напасть всупермаркете... – Она изобразила смиренную улыбку, но он остался печален.

– Тебя должны круглосуточно охранять. – Он бы запер еена замок и встал под дверью с дубиной, лишь бы ее уберечь.

– Не хочу жить как в клетке. Иногда приходится, но ястараюсь, чтобы это случалось нечасто, – шепотом объяснила она. – Толпа – этоеще ничего, главное – чтобы она не обезумела.

– Полиция передала: когда ты уезжала, за тобой бежалоболее сотни человек. Я так испугался...

– Как видишь, жива. А как ты рискуешь со своимипсихованными мустангами! Чем ревновать меня к поклонникам моего искусства,лучше бы об этом подумал.

Он прижимал ее к себе все сильнее, она не сопротивлялась,наоборот, хотела раствориться в нем, стать его частью. Он, глядя на нее, не могдумать ни о чем, кроме ее лица, глаз. За легендой он обнаружил живую женщину.

– Господи, Танни... – прошептал он, зарывшись лицом ейв волосы. – Что я делаю?!

Совсем недавно он боялся ее, как огня, полагая, что будетраздавлен, и не ждал такого обвала чувств. Она обняла его, и он стал целоватьее так, как никогда никого не целовал. Ему сорок два года, но еще ни разу завсю жизнь он ничего подобного не испытывал. Не пройдет и двух недель, как онауедет, а он останется, чтобы спрашивать себя, было ли это на самом деле.

– Скажи мне, что я не сошел с ума! – взмолился он,оторвавшись от ее губ. – Только это без толку: я все равно знаю, что тронулся.– Он выглядел одновременно удрученным и восторженным, победителем и побежденным– дико, безумно влюбленный. Она тоже.

– Мы оба сумасшедшие, – заключила она. – Я тоже незнаю, что со мной творится. – Это как бесконечный, мощный прибой. Он без усталиее целовал, она желала его немедленно. Но оба знали, что еще не время.

– Что это мы? – Он смотрел на нее с огромной высоты.Потом задач ей вопрос, о котором секунду назад даже не думал: – Ты замужем? Утебя кто-нибудь есть?