северо-западе Арканзаса. На территории родового имения высится лесистый холм и через небольшое ущелье протекает река. Кристал-Спрингс (Хрустальные родники), расположенные выше по течению, питают реку круглый год. В одном месте мы спустились к ущелью. Там находилась большая труба, скользкая от мха, которую проложили через ущелье для того, чтобы люди могли пройти с одной стороны на другую, правда, без перил. Родник был высоким и переливался через трубу, и когда я наступил на нее, то потерял опору и соскользнул в воду. Мы пошли дальше, мои мокрые брюки хлюпали. Это был холодный январский день, и я чувствовал, что мои брюки постепенно начинают застывать.

Мы ездили по округе и посетили другие участки. Мы говорили целый день: о музеях, о дневном освещении, о строительстве там, здесь. Процесс создания проекта для человека, который может самостоятельно принимать все решения, совершенно отличается от создания проекта для учредительного комитета. Все происходит только при личном взаимодействии двух людей, обладающих волей и чуткостью. Это танец: действие, реакция, вы ведете, вас ведут. Во второй половине дня ближе к вечеру, когда Элис отвозила меня назад в аэропорт, я спросил, как она предлагает провести процесс отбора. Будет ли конкурс? Есть ли у нее окончательный список архитекторов? Будут ли еще собеседования? Она помолчала, улыбнулась и сказала, что ее процесс поиска завершен. Она уже выполнила свою домашнюю работу. Она видела музеи других архитекторов и побывала в построенных мною зданиях. «Сегодня я завершила свой поиск», – сказала она. Как гораздо позже объяснила Элис, она увидела в моих зданиях такие особенности, как уважение к естественному окружению и мою страсть к созданию тех пространств, которых люди ищут и в которых хотят собираться. Именно это ей и было нужно. Она хотела, чтобы музей был больше чем музеем – а именно центром общественной жизни.

Первое важное решение, которое нужно было принять, – где строить. Я поддерживал Элис в том, чтобы остаться в рамках родового имения – на первом месте, которое мы осмотрели и где я упал в реку. Сначала я предложил расположить музей на холме, выходящем на ущелье, но быстро осознал, что строительство на этом месте уничтожит сотни прекрасных взрослых деревьев, тогда как строительство в ущелье продолжит традиции старых фабричных городков, построенных рядом с руслом реки, близко к мельницам, которые крутит вода. Можно было бы возвести плотины через ущелье и создать запруды, как это делают бобры. Если спланировать помещения галереи так, чтобы они охватывали ущелье, это позволит сохранить естественное течение реки. Эта идея возникла на основе проекта семейного дома Уолтонов, который построил выдающийся архитектор из Арканзаса Юэн Фэй Джонс. Фэй Джонс соединил мостом то же ущелье с семейной гостиной и тоже построил плотину для создания пруда, в котором можно было плавать. Но я также думал о «Доме над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта, где река протекает под домом, прежде чем превратиться в водопад.

За моими первыми набросками – две плотины, два пруда, два здания, которые также соединены мостом через ущелье, – последовали долгие месяцы исследований и изысканий. Строительство на территории водосборного бассейна связано со сложностями. Нам пришлось иметь дело с Инженерным корпусом Сухопутных войск США и Федеральным агентством по чрезвычайным ситуациям, которые тесно связаны с контролем наводнений. Сначала инженеры назвали проблемой пруды – из-за возможного заиливания и засорения строительным мусором. Специалисты инженерного корпуса рекомендовали пустить речной поток под землей через большие трубы под музеем, а на поверхности на уровне земли создать два водонепроницаемых пруда с «контролируемой водой». По сути, это был приукрашенный вариант плавательных бассейнов. Мы возразили против предложенной схемы. Мы выступали за сохранение естественного русла реки, а ее течение среди зданий должно было напоминать течение реки через город. Я считал, что создание прудов как неотъемлемой части естественного русла будет и эффективным, и экономически выгодным. Так и оказалось. Пруды представляют собой естественную часть водотока. Нам не пришлось проводить выемку грунта, хотя мы действительно аэрируем воду, чтобы контролировать рост водорослей.

Мы полностью погрузились в процесс проектирования, когда Михаль и я поехали в давно запланированное путешествие с друзьями в Бутан в Гималаях. Мы ходили в походы по горам и, как и местные, пересекали ущелья по узким, созданным вручную подвесным мостам. Мосты служат для переправы не только людей, но и скота. Именно в Бутане меня осенило: почему бы не протянуть канаты через ущелье в Бентонвилле, чтобы эти канаты поддерживали здания над прудами? Вернувшись из Бутана, мы проработали технические детали с Buro Happold, международной проектной компанией (среди их работ Лондонский олимпийский стадион 2012 года, международный аэропорт в Пекине и наш Jewel в Сингапуре) и одной из лучших в своем деле. Мы работали с инженерами этой компании раньше, и поставленная задача привела их в восторг.

В конце концов мы воплотили идею в жизнь. «Хрустальные мосты» открылись в 2011 году. Это радикальный комплекс. Здания-мосты поддерживают канаты, протянутые над проточной водой. Я считал, что слоистые деревянные балки придадут визуальную теплоту конструкциям крыши, охватывающей и закрывающей все музейные пространства. Более того, экономически это было очень выгодно, поскольку балки делали из местной арканзасской желтой сосны. Сводчатые крыши планировали покрыть медью, которая будет окисляться и образовывать патину – сначала темно-коричневую, а потом бирюзово-зеленую.

Ранний набросок Музея американского искусства «Хрустальные мосты» из блокнота, 2005 г.

Сочетание соединений между балками, канатов, световых фонарей и остекления превратило «Хрустальные мосты» в одно из самых элегантных зданий, которые мы спроектировали. Атмосфера в целом спокойная. В естественном пруду обитают рыбы, черепахи и другая живность, характерная для Арканзаса. После грозы пруд становится коричневым, но за несколько дней восстанавливается до прозрачно-голубого. Иногда он замерзает зимой. Он живет.

Посетители «Хрустальных мостов», вероятно, даже представления не имеют о тысячах решений и исправлений, больших и малых, которые лежат в основе законченного музейного комплекса, – да и не должны. Просматривая недавно старую переписку между головным и местным офисами, я наткнулся на несколько электронных писем, которые иллюстрируют некоторые наши проблемы. Например:

Вторник 11 сентября 2007 г.

Длина балкона здания C увеличилась примерно на 9 дюймов. Buro Happold должны посчитать, подойдет ли существующий размер балок на конструктивных чертежах для перекрытия с учетом увеличения длины.

И это:

Четверг 26 октября 2006 г.

В другом месте нас интересует использование жалюзи, открывающихся вверх-вниз, на наклонном остеклении. Если у нас будет плоскость стекла с наклоном наружу (под тупым углом к внутреннему пространству в 104°), сможет