Эшли совсем не отвлекала его, напротив, в ее присутствиивнимание Шона как будто обострялось. Он еще никогда не достигал такой степениконцентрации, которая приводила к подобным результатам. Шон вошел в ритм,знакомый ему по прежним годам, когда он начинал участвовать в турнирах. Ондумал, что давно утратил его, но сейчас, удар за ударом, ярд за ярдом, вновьобретал этот ритм.

Заполнив карточку со счетом, Шон пришел в восторг.

— Как тебе это, зайка? — спросил он. — Похоже, ты мойсчастливый талисман.

— Ага, — согласилась Эшли.

У Шона вошло в привычку каждый день брать Эшли с собой наполе, и теперь он редко делал хотя был один удар сверх пара. Для Эхо-Риджа этостало обычным зрелищем: карт, в котором стояло детское кресло, лежали игрушки,клюшки и сумка-термос с водой и персиковым соком в маленьких бутылочках.

Шон уже не сомневался, что его стиль игры стал другим. Унекоторых игроков изменялся замах; у Шона изменилось отношение к игре.Оказалось, что, когда на свете есть маленькое существо, полностью зависящее оттебя, ты видишь мир иным. Он изо всех сил старался улучшать свой счет, каждыйудар был для него делом жизни и смерти. Теперь, когда Шон отвечал за троихдетей, перед ним открывались новые перспективы, и он по-новому прислушивался ксебе. Теперь Шон отчетливо видел, на что ему нужно обратить внимание, и самопределял свой стиль игры, не позволяя влиять на него ни ожиданиям, ни советамдругих людей.

Он беспокоился о детях, о деньгах, о будущем — постоянно.Но, приходя на поле вместе с племянницей, забывал обо всем, кроме игры и этоймаленькой девочки.

В пятницу вечером Шон увидел Камерона: одетый, какзаключенный, он очищал пруд. Отрабатывать расходы по восстановлению газонадолжны были все трое провинившихся, однако двоих других Шон так и не увидел. Ондо сих пор и не понял, какие демоны овладели Камероном, заставив его разгромитьполе, которое так много значило для его отца. Впрочем, возможно, причина былаименно в этом.

В любом случае, восстановление того, что он сам разрушил,сказывалось на парне благотворно. После того эпизода Камерон уже не искалприключений на свою задницу. По крайней мере, так казалось. Он иногда болталсяс друзьями без дела, но никаких происшествий больше не случалось.

— Кам! — закричала Эшли, махая брату руками.

Он был не один, а с этой девочкой... Бекка? Нет, Бекки, вгрязных перчатках и деревянных сабо. Ее волосы были собраны в хвост и продетынад резинкой бейсболки. Они собирали мусор в тележку.

Она не принимала участия в хулиганской выходке, однако срадостью помогала Камерону в его общественных работах.

— Привет, Эшли! — Бекки широко улыбнулась. — Здравствуйте,мистер Магуайер.

— Привет, Бекки. — Шон понял: они удивились, что он запомнилее имя.

— Веди себя очень тихо, — шепотом наставлял сестру Камерон.— Я тебе кое-что покажу. — Он вынул Эшли из автомобильного кресла и поднес кберегу пруда. — Мы наблюдали за ними с обеда, — сказал он. — Они только чтовылупились.

Из камышей выплыла самка кряквы, за ней по воде скользилицепочкой восемь крошечных коричнево-желтых утят.

Камерон поставил Эшли на землю у кромки пруда, и онарадостно засмеялась.

— Хочу уточку!

— Не пугай их, — сказал Камерон. — Пусть чувствуют себя вбезопасности.

— Хочу уточку!

Он взял Эшли за руку, и они постояли вместе на берегу, глядяна утку с утятами. Ветерок шевелил их волосы. Эта картина потрясла Шона. Онитак уязвимы, брат и сестра, взявшиеся за руки. К нему вернулись его обычныесомнения. Сможет ли он вырастить детей? Сможет ли защитить их? Он единственнаяпреграда между ними и грозящей катастрофой. В отличие от большинства семей, уних нет ни бабушек, ни дедушек, ни других дядей и тетей, на которых они моглибы рассчитывать. Только один Шон. И он чертовски надеялся, что этого будетдостаточно.

Шон заметил, что Бекки смотрит на него, и тут между нимипромелькнуло нечто странное. Они не сказали друг другу ни слова, но Шонупоказалось, что она точно знала, о чем он думает.

Шон заманил Эшли обратно в карт, пообещав дать ей крекер. Онспрашивал себя, действительно ли Камерону стало немного легче, или он лучшенаучился делать вид, будто все в порядке. После происшествия Камерон режезлился и раздражался. Или Шон принимал желаемое за действительное.

Он напомнил себе, что от добра добра не ищут.

— Пошли, кэдди, — сказал Шон. — Давай опубликуем этот счет.Думаю, он мог бы стать рекордом клуба.

На самом деле, он знал, что так оно и было. Показав такойсчет на турнире, Шон стал бы чемпионом. Счет, который он только что побил,принадлежал его брату.

Шон не мог зарегистрировать свою карточку, потому что игралодин. Из-за того, что случилось в Азии, к его карточкам относились сподозрением. Вообще-то, счет сейчас не имел для него большого значения. Онпровел день с одним из своих самых любимых людей — с племянницей — и сыгралвеликолепный раунд.

Наконец он убедился в том, что преуспел достаточно и вправесказать об этом вслух. Этим вечером он нашел Мору на диване в гостиной.Распечатки и учебники возвышались вокруг нее, как крепостная стена. Онапобледнела от долгого сидения в помещении и слушала его с отсутствующим видом.Плечи ее поникли.

— Что значит: «прошел поворотный момент в игре»? — спросилаМора, когда Шон рассказал ей о событиях этой недели.

— Это значит, что он вышел на новый уровень. — Чарли поднялаглаза от головоломки. Если бы гольф преподавали в школе, по этому предмету онанаверняка была бы отличницей. Чарли изучала игру более чем прилежно. Онапереключила внимание на Губку-Боба по телевизору. Они с Камероном двадцатьминут сражались за пульт дистанционного управления, но в конце концов Чарлиодержала верх.

— Поиграй со мной, — попросила Эшли Мору, пытаясь пробитьсясквозь баррикаду книг и бумаг, окружавших ее.

— Не могу, принцесса, — рассеянно ответила Мора, убирая заухо прядь волос. — Завтра мне сдавать заявку на грант и разбор одного случая.

Эшли потянула на себя толстую черную папку. Бумагирассыпались по полу. Сложив руки на груди, Мора тяжело вздохнула.

— Вот что, Эшли. Я поиграю с тобой десять минут, но потоммне придется вернуться к работе.

Она взяла малышку за руку, и они вместе пошли наверх —игрушки хранились там. Чарли отправилась за ними, и внезапно в комнате сталоочень тихо. Шон и Камерон, посмотрев друг на друга, одновременно потянулись запультом. Шон успел первым.

— Бои в пятницу вечером, — сказал он, переключая телевизорна канал ESPN.

— Мне больше нравятся «Американские моторы».

— Только не сегодня. — Шон, сев в кресло, наблюдал за тем,как Владимир Кличко мутузит противника.