этой ухмылки я хмурюсь, хотя внутри все обрывается, а это пренеприятное ощущение.

Сначала я подставилась под предназначенную ему стрелу, а теперь вот это.

Но не успеваю я ответить, как лицо Смерти приобретает серьезное выражение, и глаза его вспыхивают.

– Ничто в этом мире не разлучит меня с тобой надолго.

Это звучит как клятва, и я думаю, что это он хочет меня успокоить, так что нечего моим внутренностям выкидывать такие фортели.

Танатос расправляет крылья, и мне кажется, что он готов взлететь, но он остается на земле.

Взглядом находит мои глаза.

– Хочешь присоединиться ко мне, Лази?

– Где? – скептически уточняю я. – В небе?

Он наклоняет голову.

Нет уж, спасибо. Я терпеть не могу полеты, и всадника, и…

Еще не додумав до конца мысль, я спрыгиваю с лошади.

Бегу туда, где он стоит посреди шоссе, а вокруг нас ничего, кроме бескрайних полей по обе стороны.

Смерть протягивает мне руку. Игнорируя ее, я шагаю к нему совсем близко и двумя руками обхватываю за шею. Твержу себе, что делаю это ради Бена и человечества, но тут Смерть улыбается мне, и легкость в животе возвращается.

Мощные руки всадника обнимают меня.

– Только не урони меня, пожалуйста, – прошу я шепотом.

Он сжимает зубы.

– Больше никогда, – обещает он.

Он смотрит на меня с высоты своего роста, его губы снова медленно растягиваются в восхитительной улыбке, а в глазах появляется какое-то новое, мягкое выражение.

– Сначала ты бросилась мне на помощь, а теперь пришла по своей собственной воле.

Он отметил во мне то же новое качество, что и я в нем, – я становлюсь мягче.

– Я приложу все старания, чтобы ты не пожалела об этом, – шепчет, нагнувшись ко мне, Смерть.

С этими словами он пристраивает себе на пояс одну мою ногу, а потом вторую. Теперь я прижата к его животу, руками держу его за шею, а наши лица в каких-то паре дюймов друг от друга. Все это создает ощущение близости. Очень, очень большой близости.

Чувство усиливается еще больше, когда Смерть заключает меня в объятия и крепче прижимает к себе.

– Держись, Лазария, – шепчет он.

Он распахивает крылья, подпрыгивает, и мы взмываем в воздух. Крылья хлопают громко, почти оглушая, но мы с ним как будто оказались в сердце бури, в зоне тишины.

Пока мы поднимаемся, я смотрю на Танатоса, впитываю глазами его лицо – лик прекрасной античной маски, чувственные губы, острые скулы. Ветер играет его волосами. В кои-то веки его собственный взгляд не устремлен на меня. Что-то высматривая, он обводит глазами ландшафт под нами.

– Что ты ищешь?

– Дом, достойный королевы, – отвечает он, продолжая вглядываться в просторы.

А я все смотрю на него, и мне кажется, что, хотя мы и парим в вышине, я одновременно падаю куда-то. Дотянувшись до щеки Танатоса, я легко касаюсь ее губами. Знаю, я неподвластна смерти, и все же мне почему-то кажется, что я не сумею все это пережить.

______

Так, в воздухе, проходит небольшая вечность, после чего мы опускаемся на ничем не примечательный клочок земли. Я вижу зеленую траву и деревья – рощицу или сад – и грунтовую дорогу, которая с высоты кажется грубо прорезанной в земле. Только заметив дорогу, я догадываюсь, что Танатос отыскал-таки другой дом, наверное, ничуть не менее роскошный, чем прежний.

Земля все ближе и ближе, и я различаю округлый холм, под которым поблескивает заросший тиной пруд, и замечаю часовенку, прилепившуюся сбоку к дому. Наконец мой взгляд находит и сам дом в стиле центральноамериканской гасиенды, с терракотовыми стенами и красной черепичной крышей.

Смерть со мной на руках приземляется перед входом. Далеко не сразу я решаюсь разжать руки и мысленно оправдываюсь тем, что они затекли, ведь я столько времени держалась за всадника.

Однако Танатос, извинившись взглядом, опускает меня на твердую почву.

Солнце стоит низко над горизонтом, и уже зажглись фонари, освещающие усадьбу. Кто-то должен был зажечь вручную каждый из их, а значит, люди, населявшие усадьбу, еще живы… или Смерть убил их только что.

Эта мысль заставляет меня содрогнуться.

– Замерзла? – настораживается Танатос.

Отрицательно покачав головой, я все же зябко обхватываю себя руками. Я обхожу дом вокруг, рассматриваю расписные плитки вокруг каждого окна.

– Мы здесь остановимся? – спрашиваю я, не оглядываясь.

– Мг-м, – хмыкает Смерть, и я понимаю это как подтверждение.

Провожу рукой по гладкой стене и отхожу, заметив впереди плантацию больших колючих кактусов.

– На твоем месте я не ходил бы за дом, – кричит мне Смерть.

За дом?

– Почему?.. – Вопрос замирает на моих губах, потому что я замечаю впереди какое-то движение.

Из дома выходят люди и идут к деревьям, окружающим усадьбу. Никто не произносит ни слова, не оглядывается на других – все они просто маршируют, как роботы, в одном направлении.

В точности как скелеты Смерти.

Меня пробирает холод.

– Лазария, – ох, как многозначительно звучит сейчас голос всадника, – отвернись.

– Почему? – непонимающе спрашиваю я, завороженно следя за происходящим. – Никогда раньше ты меня не оберегал.

Земля под ногами сильно дрожит, и я чуть не падаю, но чудом удерживаюсь на ногах. Издалека доносится низкий утробный гул, будто исходящий из самых недр земли.

Футах в двухстах от нас почва… вспарывается, в ней открывается пропасть, похожая на пасть какого-то первобытного чудовища. Группа людей, которых я видела чуть раньше, дружно направляются к этой жуткой расселине. Дошедший первым шагает в провал, его тело скрывается из вида.

Я подавляю крик, а тем временем второй человек так же спокойно делает шаг с обрыва в эту яму. Обитатели усадьбы повторяют их действия, пока не пропадают все до последнего.

Земля снова содрогается, и пропасть с новым стоном закрывается, запечатывается, словно ее и не было.

Довольно долго я стою молча и просто смотрю туда.

– Надо было отвернуться, – подходит сзади Смерть.

Я издаю неопределенный звук – не могу подавить охвативший меня ужас.

– Они уже были мертвы, – напоминает он.

Как будто это хоть что-нибудь меняет.

Танатос становится рядом, изучает мое лицо. И то, что он там видит, высекает искру панического страха в его глазах.

Земля сотрясается в третий раз, и по периметру имения стремительно вырастают колючие кактусы, запирая внутри нас со Смертью.

– Зачем ты это сделал? – Мой голос звучит тихо, как шепот.

– Я вижу, ты испугана, и не хочу, чтобы ты убежала.

Кажется, мы с ним вернулись к самому началу. Как, как мне остановить его? Как в процессе не потерять себя, цельность своей личности? Я и раньше не придумала, и сейчас