— Ах ты, ублюдок, — просипел Берт.

— Через минуту душа твоя вернется к Господу, а сам тыпредстанешь перед Его престолом. — Рыжий потянулся пятерней к его глазам.

Берт отступил и, выдернув из предплечья нож, всадил егопарню в самое горло. Брызнул фонтан крови, и Берта залило с ног до головы.Парень зашатался и пошел по кругу. Он попытался вынуть нож обеими руками иникак не мог. Берт наблюдал за ним, как в гипнотическом трансе. Может быть, этосон? Рыжего шатало, но он продолжал ходить кругами, издавая горловые звуки,казавшиеся такими громкими в тишине жаркого июльского утра. Его сверстники,ошеломленные неожиданным поворотом событий, молча следили издалека.

Это не входило в сценарий, мысли Берта с трудом ворочались,тоже как оглушенные. Я и Вики — да. И тот мальчик, не сумевший от них уйти взарослях кукурузы. Но чтобы кто-то из их числа — нет.

Он обвел свирепым взглядом толпу, удержавшись от желаниякрикнуть ей с вызовом: «Что, не нравится?»

Рыжий детина в последний раз булькнул горлом и упал наколени. Глаза его невидяще смотрели на Берта, а затем руки безвольно упали, ион ткнулся лицом в землю.

Толпа тихо выдохнула. Она разглядывала Берта, Берт — ее, идо него как-то не сразу дошло, что в толпе он не видит Вики.

— Где она? — спросил он. — Куда вы ее утащили?

Один из подростков выразительным жестом провел охотничьимножом у себя под кадыком. И осклабился. Вот и весь ответ. Из задних рядов юношапостарше тихо скомандовал: «Взять его».

Несколько ребят отделились от толпы. Берт начал отступать.Они пошли быстрее. Прибавил и он. Дробовик, черт бы его подрал! Было бы у негоружье... По зеленому газону к нему уверенно подбирались яркие тени. Онповернулся и побежал.

— Убейте его! — раздался мощный крик, и преследователи тожеперешли на бег.

Берт уходил от погони осмысленно. Здание муниципальногоцентра он обогнул — там бы ему устроили мышеловку — и припустил по главнойулице, которая через два квартала переходила в загородное шоссе. Послушай онВики — ехали бы сейчас и горя не знали.

Подошвы спортивных тапочек звонко шлепали по тротуару.Впереди замаячили торговые вывески и среди них «Кафе-мороженое», а за ним...извольте убедиться: кинотеатрик «Рубин». Изрядно запылившийся анонс извещалзрителей: ОГРАНИЧЕННАЯ ПРОДАЖА БИЛЕТОВ НА ЭЛИЗАБЕТ ТЭЙЛОР В РОЛИ КЛЕОПАТРЫ. Заследующим перекрестком виднелась бензоколонка, как бы обозначавшая границу городскойзастройки. За бензоколонкой начинались поля кукурузы, подступавшие к самойдороге. Зеленое море кукурузы.

Он бежал. Судорожно глотая воздух и превозмогая боль вплече. Оставляя на растрескавшемся тротуаре следы крови. Он выхватил на бегуносовой платок из заднего кармана брюк и заткнул им рану.

Он бежал. Дыхание становилось все более учащенным. Началадергать рана. А внутренний голос с издевкой спрашивал, хватит ли у него порохудобежать до ближайшего городка.

Он бежал. Юные и быстроногие уверенно догоняли его. Онслышал их легкий бег. Слышал их крики и улюлюканье. «Они ловят кайф, — подумалБерт некстати. — Потом будут в красках рассказывать не один год.»

Он бежал.

Он промчался мимо бензоколонки, оставив позади городок. Вгруди хрипело и клокотало. Тротуар кончился. У него была только однавозможность, один шанс уйти от погони и остаться в живых. Впереди зеленые волныкукурузы с двух сторон подкатывали к узкой полоске дороги. Мирно шелестелидлинные сочные листья. Там, в полумраке высокой, в человеческий рост, кукурузы,надежно и прохладно.

Он промчался мимо щита с надписью: ВЫ ПОКИДАЕТЕ ГАТЛИН,САМЫЙ СИМПАТИЧНЫЙ ГОРОДОК В НЕБРАСКЕ... И НЕ ТОЛЬКО В НЕБРАСКЕ. ПРИЕЗЖАЙТЕ КНАМ, НЕ ПОЖАЛЕЕТЕ!

Это уж точно, промелькнуло в затуманенном сознании Берта. Онпомчался мимо щита, точно спринтер, набегающий на финишную ленточку, резко взялвлево и нырнул в заросли, на ходу скидывая спортивные тапочки. Кукурузные рядысомкнулись за ним, как морские волны. Они с готовностью приняли его, взяли подсвою защиту. Он испытал внезапное, удивившее его самого облегчение — словновторое дыхание открылось. Иссушенные зноем легкие расширились, впуская свежийвоздух.

Он бежал по междурядью, пригнувшись, задевая плечами листья,отчего они еще долго подрагивали. Пробежав около двадцати ярдов, он свернулвправо, параллельно дороге, и еще ниже пригнулся из опасения, что его темнаяголова может быть слишком заметной среди желтеющих кукурузных султанов. Оннесколько раз менял направление, пока по-настоящему не углубился в заросли, азатем еще какое-то время продолжал бежать, неуклюже вскидывая ноги ибеспорядочно перескакивая из ряда в ряд.

Наконец он рухнул и прижался лбом к земле. Он слышал лишьсобственное спертое дыхание, в мозгу, как заезженная пластинка, крутилось:какое счастье, что я бросил курить, какое счастье... Тут в его сознаниепроникли голоса: его преследователи перекликались на расстоянии, иногдасталкиваясь нос к носу с криком: «Это мой ряд!» Берт немного успокоился: ониприняли много левее да и искали слишком уж беспорядочно. Хотя он совсем выбилсяиз сил, пришлось заняться раной. Кровотечение прекратилось. Он свернул платок вдлину и снова наложил на рану.

Он полежал еще немного, и вдруг пришло ощущение, что емухорошо (даже боль в плече была терпимой), может быть, впервые за долгое время.Он почувствовал себя физически крепким, способным развязать самые невероятныеузлы его брака с Вики — всего два года, а из них как будто все соки высосали.

Он одернул себя за эти мысли. Его жизнь висела на волоске; осудьбе жены можно было догадываться. Возможно, ее уже нет в живых. Он попыталсявызвать в памяти Викино лицо и таким образом рассеять ощущение эйфории, ноничего не получилось. Вместо этого перед глазами стоял рыжий детина с торчащимиз горла ножом.

Стойкие ароматы приятно щекотали ноздри. Нашептывал ветер,рождая в душе покой. Что бы тут не творили именем кукурузы, сейчас она была егозаступницей.

Вот только голоса приближались...

Он снова побежал, согнувшись в три погибели, — в однусторону, в другую, пересек несколько рядов. Он двигался так, чтобы выкрикизвучали слева, но очень скоро потерял ориентиры. Голоса слабели, все чащешелест листьев заглушал их. Он останавливался, вслушивался, бежал дальше.Вовремя догадался скинуть тапочки — в носках он почти не оставлял следов натвердой почве.

Наконец перешел на шаг. Солнце успело сместиться вправо. Онвзглянул на часы: четверть восьмого. Пылающий диск висел над полями, окрашиваямакушки стеблей в алый цвет, но в самих зарослях царил полумрак. Он напрягслух. Ветер совсем стих, и над кукурузными шеренгами, которые стояли нешевельнувшись, висели ароматы невидимой бродящей в них жизни. ПреследователиБерта, если они еще не оставили попыток найти его, или слишком удалились, илизалегли и точно так же вслушивались. Он решил, что у подростков, даже такихфанатов, не хватило бы терпения так долго таиться. Скорее всего они поступиливполне по-детски, не думая о последствиях: плюнули на все и вернулись домой. Онзашагал вслед за уходящим солнцем, закрытым облаками. Если вот так идти, сквозьряды, по солнцу, рано или поздно он выберется на шоссе №17.