Последнее, как ни странно, оказалось проще всего. Несколько комплиментов младшей сестре Ребекки — и та с массой ненужных подробностей выложила Энтони всю подноготную «несчастной вдовы». Имя Николас, коим звался друг детства Ребекки, навел его на мысль, что он на верном пути, и Энтони отправился к старшему мистеру Хантеру, который с некоторой подозрительностью, но все же рассказал, как найти его сына. Не откладывая дело в долгий ящик, Энтони телеграфировал Николасу Хантеру, написав о последних злоключениях Ребекки и ее одиночестве, но умолчав о сумме приданого. На счастье, мистер Хантер оказался честным человеком, примчавшимся в Англию на спасение возлюбленной, и Энтони очень надеялся, что они с Ребеккой сумеют не повторить прошлых ошибок и не разрушить возможное счастье всякими предрассудками.

Как разрушил Энтони.

Дни были заняты, не позволяя поддаться тоске, зато ночи расплачивались за этот обман сполна, изводя непристойными фантазиями и уничтожая их невозможностью. Энтони ничего не понимал. Раньше Лиз снилась ему исключительно в образе ангела — непорочного и безупречного, к которому даже прикоснуться казалось святотатством. А после их ссоры, когда с нее спал этот ореол совершенства, Энтони увидел в ней женщину — и влюбился еще сильнее. Вспыльчивая, несправедливая, нетерпеливая — не ангел, а такой же человек, как и он, со своими недостатками, сомнениями, желаниями — она казалась изводящее притягательной и лишала разума.

Неужели не судьба? Неужели никогда ему не сжать ее в объятиях, не погладить по нежной щеке, не отведать ее губ — во сне таких податливых и жарких, что Энтони потом подолгу не мог отдышаться, тихо ненавидя себя за слабость и все сильнее уверяясь, что никому ее не отдаст.

Не в этой жизни! Она нужна ему больше воздуха, он истинный смысл его существования, и Энтони поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы ее вернуть!

А сам отверг ее попытку примирения и приложил все силы, чтобы Элизабет никогда не захотела ее повторить!

— С той стороны по стене уже трещина пошла, — насмешливо сообщил Джозеф, каким-то неведомым образом проникнув в библиотеку. Кажется, Энтони запирал дверь на ключ. Или это было слишком неважным? — Чего разбуянился-то? Вроде известная всем девица приветливо тебя встретила. Во всяком случае, Ребекка говорила, что мисс Уивер была сама любезность.

Поскольку Ребекке и мистеру Хантеру требовалось время, чтобы определиться со своими дальнейшими планами, Энтони пригласил последнего погостить в Кловерхилле. Джозеф вернулся в Кроукомб вслед за Ходжем, и жилище Энтони нынче напоминало проходной двор. Или, быть может, нормальный оживший дом.

— Как отучить тебя совать нос в чужие дела? — миролюбиво поинтересовался Энтони. В конце концов, Джозеф был не виноват в его дурости и не должен был страдать из-за его дурного настроения. — Однажды ты нарвешься, и даже я не сумею тебя вытащить.

— Что поделать, издержки профессии, — посетовал Джозеф. — Сам меня соблазнил. Теперь терпи.

Энтони показательно закатил глаза, тем не менее давая понять, что не намерен обсуждать эту тему. Впрочем, зная его, Джозеф вряд ли на это рассчитывал.

— Давай лучше решать, как быть с подарками для Эмили, — предложил Энтони. — На день рождения не принято ходить с пустыми руками, а тут — целое пятнадцатилетие.

О том, что младшая мисс Уивер позвала их послезавтра на пикник по случаю ее праздника, забыть Джозеф не мог. Однако неожиданно отвел глаза и уставился в пол.

— Я… не смогу, наверное, пойти, — пробормотал он. — Отец там… после процесса… желает меня видеть, ну и я, как послушный сын…

— Двадцать седьмого желает видеть? — чувствуя подвох, поинтересовался Энтони. — Ни днем раньше, ни днем позже?

Джозеф принялся юлить, придумывать какие-то совсем уж невероятные отговорки, но в конце концов повинился, что, будучи в Ливерпуле, поставил всю только что полученную зарплату помощника солиситера на «верную лошадь», а та неожиданно взбесилась и едва не сбросила наездника.

— Веселенькая история, — с интересом заметил Энтони. — Выходит, ты у нас азартный игрок?

— Уже нет! — буркнул Джозеф. — Выздоровел. Да только денег на подарок все равно нет, а без подарка — сам понимаешь…

— Ну, брат, это дело поправимое, — усмехнулся Энтони и достал бумажник. Джозеф тут же вздыбился, очевидно, оскорбленный предполагающейся подачкой. Энтони повел плечами. — Могу в свете приближающегося события и исключительно из уважения к мисс Эмили выдать тебе аванс. Не хочу, чтобы она расстраивалась в день своего рождения.

На лице у Джозефа читалась такая внутренняя борьба, словно речь, по меньшей мере, шла о воровстве. Но конце концов он протянул руку.

— Я отработаю! — сквозь зубы пообещал он, пряча в кармане банкноты. Энтони улыбнулся.

— Когда бы я в тебе сомневался? Только не промахнись между подарочной лавкой и игорным домом, иначе следующий аванс у тебя будет в другой жизни.

Джозеф прошелся по остроумию старшего товарища, однако после предложил с утра отправиться в Тонтон и там подобрать подходящие подарки. Энтони счел это хорошей идеей, потому как рассчитывать на магазины Кроукомба в этом плане было нечего, и сразу после завтрака они двинули в путь.

Выбрать достойные подарки оказалось куда как сложнее, чем решить проблему с деньгами, особенно в свете неожиданно открывшегося у Джозефа перфекционизма и его уверенности в том, что «Эмили заслуживает больше, чем эти подделки», однако и с этим заданием они справились: Энтони купил незамысловатую жемчужную заколку, а Джозеф скрепя сердце согласился с продавцом в том, что «у каждой юной леди просто обязана быть вот такая изящная серебряная шкатулка».

Вполне довольные собой, они вернулись в Кловерхилл уже под вечер, и здесь Энтони поджидала совершенно невероятная новость:

— Миссис Уивер и мисс Уивер, сэр. Заходили, сэр. Спрашивали мисс Флетчер, сэр, и были очень расстроены, что никого не застали, — распинался лакей, а Энтони чувствовал лишь все усиливающееся желание приложиться теперь об стену еще и лбом. Пресвятая Дева, да откуда он мог знать? Да как вообще такое можно было предположить? Чтобы мисс Уивер, забыв о вчерашнем оскорблении, сегодня так захотела его видеть, что не побрезговала постучаться в его двери?!

— Я же говорил, что она быстро сменит гнев на милость, — дождавшись, когда старший товарищ сообразит отпустить лакея, усмехнулся Джозеф. — Не устоит перед столь изысканным джентльменом. Купил бы ей уже кольцо, как я предлагал, — сейчас был бы повод нагрянуть в гости. А теперь сиди жди завтрашнего пикника. И постарайся хоть там не ляпнуть какой-нибудь ереси!

Энтони взялся за голову и в полном отчаянии прошелся по холлу. Он ничего не понимал. Как нынешнее поведение мисс Уивер сочеталось с ее жестоким запретом Энтони утомлять ее своей навязчивостью и еще более беспощадным упреком в нечестности? Могла ли она узнать нечто такое, что разубедило ее в его грехах? Или, быть может, выигранное дело Мортона стало тому причиной, наконец перевесив чашу весов в его пользу? Энтони запрещал себе в этом признаваться, но такое безумное усердие при подготовке к процессу было вызвано в первую очередь желанием доказать мисс Уивер, чего он на самом деле стоит.