После этого баронесса посетила шляпный салон, магазинтканей, парфюмерную лавку и наконец зашла в мастерскую мадам Коко «Изящныекорсеты, удобные бандажи и бюстодержатели».

Филер, как и в остальных случаях, оставался на улице. Баронессане знала, что, кроме филера, за ней следит еще один человек, и делает это ненапоказ. Но в мастерскую корсетов даже очень большому мастеру слежки вход былзакрыт, если он не женщина.

В помещении мастерской баронесса Штраум кивнула девушке заприлавком и прошла за перегородку, откуда слышался стук швейных машин. Поманиврукой одну мастерицу, баронесса удалилась в кабинку для примерки.

Через пять минут в маленьком дворике открылась дверка, изнее, крадучись и испуганно оглядываясь, вышла женщина в белом летнем платье.Надвинув на лицо шляпу, женщина почти побежала из двора в соседний переулок.Филер по-прежнему стоял у дверей магазина. Неизвестный же из контрразведкиусмехнулся и устремился за женщиной в белом. Во дворе стало тихо. Черезнекоторое время опять тихонько раскрылась маленькая дверца, из нее вышластаруха татарка, закутанная в поношенное покрывало, и отправилась прочь,сгорбившись и глядя себе под ноги.

Преследователь почти догнал баронессу, и тут вблизи емупоказалось что-то не то в ее осанке и походке. Предчувствуя неладное, он нескрываясь обогнал ее и заглянул в лицо – так и есть, это была вовсе небаронесса Штраум. Он схватил самозванку за руку, та завизжала. Полчаса ушло нато, чтобы притащить ее в мастерскую, утихомирить визжащих девушек-швей иобъясниться с хозяйкой мадам Коко. Баронессы к тому времени, естественно, ислед простыл.

Борис сложил гостиничное одеяло валиком и устроил его накровати таким образом, что со стороны в плохо освещенном номере казалось – в постелиспит человек.

Сам Борис устроился в кресле. Он положил на колениревольвер, а сигнальный шнур взял в руки.

Гостиница «Париж» постепенно затихла. Время в темнотетянулось удивительно медленно, и когда слабый отблеск лунного света упал черезокно на настенные часы, Борис увидел, что всего лишь полночь. Он дернулсигнальный шнур один раз, что означало проверку. В ответ шнур дернулся точнотак же – люди Горецкого в соседней комнате бодрствовали, в любую минуту готовыеприйти Борису на помощь. Это успокаивало.

Борис устроился в кресле поудобнее. В углу комнаты вдругподнялась половица, и из-под нее полезли один за другим смуглые усатые турки согромными кривыми ятаганами. Борис в ужасе вскочил – и проснулся. Он протерглаза, чтобы отогнать сон, и осторожно сел в кресло. Всмотрелся в настенныечасы – они показывали полпервого. В комнате было так же тихо и пусто, какпрежде. Борис снова дернул шнурок и получил ответ с небольшим запозданием,видимо, агенты в соседнем номере тоже слегка задремывали от нечего делать.

Тогда он сел как можно неудобнее, чтобы снова не сморил сон.

За окном прошла, горланя песни, подвыпившая компанияюнкеров, затем снова все стихло. Время тянулось мучительно медленно. Казалось,близится уже рассвет, но, всмотревшись в часы, Борис увидел, что еще толькодвадцать минут второго. По улице с неимоверным скрипом колес проехала татарскаяарба, хозяин гортанным окриком подгонял своих сонных волов. Снова наступилатишина – вязкая, тягучая, утомительная.

Вдруг Борис почувствовал непонятную, необъяснимую тревогу.Его ладони стали влажными от пота, холодные капли потекли по спине. Все еготело напряглось от предчувствия опасности, смертельной опасности.

Он дернул шнур, чтобы убедиться в присутствии людей застеной, но ответного сигнала не было. Он дернул еще раз, гораздо сильнее, ивместо ответа почувствовал тяжелое пассивное сопротивление, будто к другомуконцу шнура был подвешен тяжелый неживой груз…

Стараясь не поддаться панике, Борис несколько раз глубоковдохнул и выдохнул, сжал и разжал кулаки. Главное было – не зашуметь раньшевремени, тогда вся с таким трудом подготовленная ловушка рухнет. Пальцы правойруки нащупали в кармане тонкий шелковый шнурок. Борис вспомнил, что это тотсамый шнурок, которым орудовал Вэнс в Батуме, тот самый, которым он задушилмногих. Борис вынул шнурок из кармана – все же это было оружие, да к тому жебесшумное, а пока он будет доставать «наган» да взводить курок, может бытьпоздно. Напряженно всматриваясь в темноту, он не замечал ничегоподозрительного, но чувство опасности до такой степени наэлектризовало воздух вкомнате, что у Бориса зашевелились волосы на голове.

И тогда он услышал тихий, едва слышный скрип. Скосив глаза всторону этого звука, Борис увидел, как медленно, едва заметно открываетсядверца платяного шкафа. Борис замер, стараясь вообще не дышать. Слабый светлуны, сочащийся с улицы, не попадал в тот угол комнаты, где стояло кресло, иБорис был невидим в темноте.

Дверца шкафа открылась наполовину, и в образовавшемся проемевозникла человеческая фигура.

Человеческая ли?

В этой гибкой, упруго двигающейся тени чувствоваласьогромная звериная сила и смертоносная грация хищника. Это был убийца, настоящийубийца. Выскользнув в комнату, он в два мягких крадущихся шага подошел ккровати и поднял руку. В облаке лунного света вспыхнула серебристая полоскалезвия. С коротким шумным выдохом убийца вонзил это лезвие в то, что он считалчеловеком, лежащим на кровати. И тут же по звуку, с которым нож вонзился всвернутое одеяло, убийца понял свою ошибку.

Все дальнейшее заняло ничтожную долю секунды.

Убийца еще только начал оборачиваться, пытаясь одновременновыдернуть нож, застрявший в металлических пружинах кровати, а Борис,выброшенный из кресла неизвестной силой, в один огромный прыжок подскочил сзадик своему невидимому противнику. Им руководил древний инстинкт, и поэтому ондаже не притронулся к револьверу, лежавшему уже на коленях, а воспользовалсятем самым шелковым шнурком. Он успел захлестнуть его на шее убийцы прежде, чемтот повернулся, чтобы отбить нападение. Борьба была страшной и совершеннобеззвучной. Борис чувствовал, что противник намного сильнее, но помогло то, чтоему так и не удалось вытащить застрявший нож, и то, что Борис напал первым иуспел уже затянуть шнурок.

Постепенно сопротивление противника слабело, он началхрипеть, задыхаясь. Борис хотел сохранить ему жизнь – у них с Горецкимнакопились вопросы к этому человеку, поэтому он ослабил шнурок и быстро, покаубийца не пришел в себя, этим же шнурком туго связал за спиной его руки. Затемон огляделся и, не найдя подходящей веревки, обрезал кусок сигнального шнура исвязал убийце ноги. Убедившись, что тот совершенно беспомощен, Борис уложилего, как куклу, на свою койку и побежал в соседний номер за подмогой.

Его удивляло то, что агенты из соседней комнаты не появилисьна шум борьбы, но когда он открыл дверь, удивление прошло, сменившись ужасом иотвращением. Один агент лежал на полу в луже крови с перерезанным от уха до ухагорлом. Второй сидел в кресле, намотав на кисть руки свой конец сигнального шнура.Его поза была совершенно идентична позе убитого месяц назад в этой гостиницебатумского курьера Махарадзе, и, подойдя ближе, Борис увидел, что в горле унего точно так же, как у Махарадзе, торчит рукоятка кинжала, которым онприколот к спинке кресла, словно жук в коллекции энтомолога.