Следом подоспел тот, что был вооружён палками. Приближаясь с левого фланга, он не оставил Кио выбора, заставив смещаться в правую сторону. Где, как оказалось, его уже ждал третий Охотник, который резким замахом вонзил клинок в живот своей жертве. Мгновенно отреагировав на ранение, Киоши прутом обломал пронзившее его оружие на две части, одна из которых осталась в теле. Вскочив на ноги и вытащив осколок меча из живота, он отбросил его в сторону.

Охотник, чьё оружие сломал Еретик, даже не обратил на произошедшее внимания. Обломанный предмет в его руке быстро изменил форму. Плавно огибая кисть и вытягивая три острых шипа, что тянулись сантиметров на двадцать прочь от кулака, сформировался смертоносный кастет.

– Тот самый момент, – сказал Киоши, – когда радуешься, что тело давно не живое.

Закончив говорить, он обратил внимание, что четвёртого Охотника рядом нет. Оглядевшись вокруг, Кио понял, что четвёртый, вооружённый шестом, направлялся к Морозову и парням. Те не обращали на приближающуюся опасность внимания, будучи сосредоточенными на гитроидах, что вели плотный огонь по их позициям. Кио хотел было предупредить товарищей об угрозе, как вновь получил удар цепью. Его отбросило на несколько метров назад. Моментом воспользовались остальные его противники, нападая одновременно.

Сергей никак не мог выглянуть из укрытия. Солдаты плотно поливали огнём, не давая перевести дух и собраться с мыслями. Док вжался в станок, стараясь прятаться, чтобы к нему не могли подобраться ни с одной из сторон. Остальные держались своих укрытий, изредка получая возможность для прицельного выстрела. Легче всего оказалось отработать гитроидов на площадках вдоль стен, так как те находились на возвышенности. И несмотря на то, что к этому моменту от двух с половиной десятков солдат оставалось чуть больше половины, легче не становилось.

– Киоши, помоги, – попросил Волот у приближающегося Охотника с боевым прутом в руке.

Однако тот ничего не ответил. Не обращая внимания на происходящее вокруг, он целенаправленно и стремительно направлялся навстречу группе диверсантов. Осмотревшись, Волот наконец увидел Кио, который отчаянно сражался против троих врагов и медленно, но верно сдавал позиции.

В этот момент Волот заметил, что оружие гитроидов в лаборатории отличалось от того, что он видел у прочих. Местная охрана оказалась вооружена чем-то непонятным, увешанным проводами и что напоминало больше научный прибор, нежели автомат. Звук при стрельбе походил на выстрелы огнестрельного оружия, вот только пули оказались не металлическими. При попадании в предметы снаряд не наносил урона совершенно. Он расползался в паутину тусклого энергетического заряда, что напоминала снежинку, размер которой увеличили раз в десять. Искрясь и сыпя световыми частицами, она расползалась и таяла на поверхности объектов, не оставляя ни малейшего следа.

Маньяк тоже обратил внимание, что к товарищам приближался не Киоши. Дела становились совсем плохи. Схватившись за гранату, он готовился её активировать и воспользоваться по прямому назначению. Но в самый последний момент, взглянув на октагон в центре лаборатории, передумал, вернув её на место. Нервно осматриваясь по сторонам в поисках решения, он наконец и сам увидел то странное вооружение, что использовали гитроиды. Буквально в метре от него лежал один из солдат, из-под которого торчала странная винтовка.

Еле дотянувшись и подтянув к себе, Саня принялся рассматривать её устройство, стараясь понять, как пользоваться трофеем. Потратил на это несколько секунд и обнаружил клавишу, отвечающую за инициализацию заряда, – оружие гаркнуло звуком выстрела. Испустив на огромной скорости энергетический пучок, что угодил в станок впереди и растаял на его поверхности, Маньяк радостно вскинул винтовку по направлению к ближайшим солдатам и зажал клавишу до упора. Устройство залилось звуками автоматной очереди, выплёвывая один за другим пучки энергии, что покрывали ряды гитроидов. При попадании заряда в тело солдаты зажимались и цепенели, а при попадании в голову молниеносно обмякали и падали на землю, будто без признаков жизни.

Лин с Неделиным, обратив внимание на новую игрушку Маньяка, осмотрелись по сторонам и заметили в пределах досягаемости точно такое же вооружение, лежавшее подле поверженного противника. Отбросив огнестрельное оружие, они подняли энергетическое и, наблюдая за Саней, сообразили, как им пользоваться. Дело пошло.

Выдвинувшись по направлению к товарищам, огибая центр, чтобы не напороться на Киоши и Охотников, Маньяк стремился успеть на помощь, по пути поливая огнём оставшихся гитроидов, с лёгкостью и планомерно уменьшая их численность. Целиться из нового оружия было непривычно и неудобно, однако оно оказалось крайне эффективным. Лин с майором не отставали.

Тем временем Охотник с шестом вплотную подошёл к Кириллу, так как тот располагался ближе всего, и одним ударом впечатал его в стену. Сергей в мгновение ока озверел от увиденного. Забыв об окружающей опасности, вскочил с места и, открыв огонь по тёмной фигуре, направился к нему. Стенцов кричал от злости, безысходности и беспомощности, в надежде, что друг окажется жив. Первая команда, видя происходящее, стремилась прикрыть его, отстреливая солдат, что угрожали Сергею.

Выстрелы огнестрельного оружия не наносили ощутимого урона Охотнику, из-за чего тот даже не обратил на наглеца внимания. Он переключился на Бура, что оказался следующим из ближайших к нему диверсантов. Ваня попытался встать, но раненая рука не позволила ему сделать этого оперативно. Замедлившись и рухнув из-за боли на пол, он быстро перевернулся на спину. Только это и спасло ему жизнь. Прямо над его грудью промелькнула оранжевая вспышка махнувшего мимо прута. Охотник промахнулся, и Бур, вскинув автомат, открыл огонь по тёмной фигуре, стреляя в голову практически в упор. Шлем выдерживал попадания, но каждая из пуль слегка отталкивала голову назад, заставляя пятиться и терять устойчивость. Сергей перезарядил автомат и принялся выпускать уже вторую обойму в неприятеля.

У Вани закончились патроны, и Охотник резким взмахом отправил шест прямиком в его направлении. Пронзив тело Бура насквозь, орудие воткнулось и застряло в полу, не давая несчастному даже шевельнуться.

Во рту сразу стало тепло и солёно, что-то жидкое поднималось из горла и просилось наружу. Красные струйки полосовали щёки, вытекая из-под шлема. Дышать становилось сложнее, жгучая и нестерпимая боль разрывала грудь, поглощая Ванин разум ощущением, что тот горит заживо. Испытываемая агония переполняла его желанием издать хоть какой-то звук, но получалось лишь непонятное хлюпанье. В глазах темнело. Тело переставало слушаться и чувствовалось совершенно чужим. Окружающие звуки затихали, словно удаляясь прочь. Чёрная пелена опускалась на глаза, стягивая за собой веки. Бур почувствовал облегчение, что воцарившийся мрак принёс за собой. Вдруг стало хорошо и легко. Тело уже не казалось тяжёлым, дыхание нормализовалось – и вот он уже чувствовал, что может идти. Только куда идти – непонятно. Везде лишь она – непроглядная тьма, в которой Ваня и начал растворяться.

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! – раздался истерический крик Лин, наводнивший шлемы остальных. – Ваня…