– И она звонила мне, – добавил Орд. – Онаочень беспокоится за безопасность ребенка и попросила об охране со стороны ФБРв больнице.

– Мы согласились, – внес свою лепту Мактьюн. –По меньшей мере два агента постоянно находятся около палаты последние двоесуток. Эти парни – убийцы, Ваша Честь, а приказы они получают от Мальданно. Амальчишка бродит везде, не подозревая об опасности.

Гарри внимательно слушал. На него оказывалосьтщательно подготовленное давление. По своей природе он относился к полиции ииже с ними с подозрением, но это дело было необычным.

– По нашим законам, разумеется, можно взять ребенкапод стражу после подачи заявления, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – А чтобудет с ребенком, если слушание не даст результатов и если ребенок на самомделе никакому правосудию не препятствует?

– Мы об этом думали. Ваша Честь, – ответилЛьюис, – и мы никогда не позволим себе разгласить тайну слушания. Но у нас естьспособы довести до сведения этих бандитов, что ребенок ничего не знает. Честноговоря, если он расколется и выяснится, что он ничего не слышал, парниМальданно потеряют к нему всякий интерес. Зачем им угрожать, если он ничего несможет сказать?

– Разумно, – заметил Гарри. – Но что будет,если мальчик расскажет вам то, что вы хотите услышать? Он немедленно окажетсяна мушке, верно ведь? Если эти ребята так опасны, как вы утверждаете, нашмаленький приятель попадет в большую беду.

– Мы на всякий случай готовимся предоставитьему защиту в соответствии с программой защиты свидетелей. Для всех – Марка, егоматери и брата.

– Вы с адвокатом этот вопрос обсуждали?

– Нет, сэр, – ответил Финк. – Последний раз,когда мы были у нее, она отказалась с нами разговаривать. С ней несколькосложновато.

– Покажите заявление.

Финк выхватил его из папки и протянул Гарри.Тот аккуратно надел очки и принялся изучать документ. Закончив, оно вернул егоФинку.

– Мне это не нравится, джентльмены. Тут естьзапашок, который мне не по душе. Я вел миллион дел, и мне не попадалось дела пообвинению несовершеннолетнего в препятствии свершению правосудия. Мне как-то непо себе.

– Мы в отчаянии, Ваша Честь, – признался Льюисвполне искренне. – Нам надо выяснить, что знает мальчик, и мы опасаемся за егожизнь. Наши карты на столе. Мы ничего не скрываем и уж, черт побери, непытаемся провести вас.

– Очень надеюсь, что нет. – Гарри сновавзглянул на них. Что-то накарябал на клочке бумаги. Они следили за каждым егодвижением и ждали. Он взглянул на часы.

– Я подпишу ордер. Пусть ребенка отправятпрямо в крыло для несовершеннолетних и поместят в отдельную камеру. Он будет досмерти напуган, так что обращайтесь с ним поаккуратнее. Я лично позвоню егоадвокату попозже.

Они дружно поднялись и поблагодарили его.Судья показал им на дверь, и они поспешно удалились, обойдясь без прощальныхслов и рукопожатий.

Раздался стук, и в темную комнату вошла Каренс корзинкой фруктов. К корзинке была приложена карточка с пожеланиями всегонаилучшего от прихожан баптистской церкви в Литтл-Крик. Яблоки, бананы ивиноград были завернуты в зеленый целлофан и выглядели очень мило рядом сдовольно большим и дорогим букетом красивых цветов, присланных заботливымидрузьями с завода “Арк-Лон”.

Занавески были опущены, телевизор выключен, и,когда Карен вышла, притворив за собой дверь, никто из Свеев не пошевелился.Рикки сменил положение и теперь лежал головой на одеяле, а ногами на подушке.Он не спал, но весь последний час смотрел пустыми глазами в потолок, недвигаясь и не говоря ни слова. Это было нечто новое. Марк и Дайанна сиделирядом на раскладушке, подобрав под себя ноги, и шептались по поводу такихвещей, как одежда, игрушки и посуда. У них была страховка от пожара, но Дайаннане знала, как много она получит.

Говорили они тихо. Пройдет еще много дней илидаже недель, прежде чем Рикки можно будет узнать о пожаре.

В какой-то момент, приблизительно через часпосле ухода Реджи и Клинта, когда прошел первый шок, Марк принялся размышлять.В темной комнате, где больше нечего было делать, думалось легко. Телевизор онивключали только тогда, когда этого хотел Рикки. Если им казалось, что он спит,они опускали занавески на окнах. Дверь была постоянно закрыта.

Марк сидел на стуле около телевизора и елзасохшее шоколадное печенье, когда ему внезапно пришло в голову, что пожарвовсе не был случайностью. Еще до пожара человек с ножом каким-то образомпроник в трейлер и взял портрет. Он собирался помахать ножом и портретом передносом Марка Свея и навсегда заставить его замолчать. И ему это удалось. Что,если пожар является еще одним напоминанием от человека с ножом? Трейлеры горятлегко. А в четыре утра никого на улице нет. Он это знал по собственному опыту.

От этой мысли у него как бы комок застрял вгорле, а во рту пересохло. Дайанна ничего не заметила. Она пила кофе и гладилаРикки.

Марк какое-то время переваривал эту мысль, потомпошел к столику сестры, где Карен показала ему утреннюю газету.

Догадка была такой страшной, что она прямообожгла ему мозг. Но после двухчасовых размышлений он пришел к окончательномувыводу, что это был поджог.

– За что мы получим страховку? – спросил он.

– Надо позвонить агенту. Если я правильнопомню, у нас два страховых полиса. Один на трейлер, его оплатил мистер Такер, ипо второму мы заплатили за содержимое трейлера. Взносы за страховку должны быливходить в квартирную плату. Мне кажется, дело обстоит таким образом.

Ее слова сильно обеспокоили Марка. У него впамяти запечатлелись воспоминания о разводе, когда мать была не в состояниидать сколь либо вразумительные показания относительно финансовых дел семьи. Онапросто ничего не знала. Его бывший папаша платил по счетам, держал у себячековую книжку и заботился о налогах. За последние два года дважды отключалителефон, потому что Дайанна забывала оплатить счета. Или так она говорила, вовсяком случае. Он же подозревал, что в обоих случаях у нее просто не былоденег.

– Но за что точно мы получим страховку?

– За мебель, одежду, кухонные принадлежности.Так я думаю. Обычно страховка включает такие вещи.

Раздался стук в дверь, но дверь не открылась.Они подождали. Стук повторился. Марк приоткрыл дверь и увидел две незнакомыефизиономии.