Он видел землю с большой высоты (и голова у него закружиласьеще сильнее, а ему самому было гораздо страшнее, чем тогда, когда человек вчерном наслал на него видение, что закончилось образом одинокой травинки: то,что увидел он через дверь, было отнюдь не видение), и взгляд его безотчетнозафиксировал одну вещь, о которой стрелок вспомнил только сейчас: земля внизубыла не пустыней, не морем, а какой-то зеленой равниной, покрытойнеправдоподобно буйной растительностью и прорезанной расщелинами воды. Стрелокдаже подумал, что это болото, но однако же…

"Куда подевалось твое внимание,— свирепо дразнил егоголос Корта. —Ты видел больше".

Да.

Он видел еще что-то белое.

Белый край.

«Браво, Роланд!»— воскликнул Корт у него в голове, и Роландкак будто почувствовал пожатие его твердой мозолистой руки. Он даже поморщился.

Он видел землю в окно.

Стрелок заставил себя подняться, снова взялся за ручкудвери, ощущая ладонью холод металла и жаркие линии гравировки, и опять открылдверь.

6

Панорама земли, которую он ожидал увидеть — с такойнемыслимой, ужасающей высоты — исчезла. Он смотрел на слова, которых непонимал. Не то чтобы не понимал совсем: это были Великие Буквы, но какие-то нетакие…

Над словами было изображение какого-то экипажа без лошадей —автомобиля, на которых, предположительно, ездили люди еще до того, как мирсдвинулся с места. Внезапно стрелку вспомнились слова Джейка на дорожнойстанции, когда стрелок его загипнотизировал.

Быть может, такой экипаж — еще с ним рядом стояла, смеясь,дама в мехах — или очень похожий и наехал на Джейка в том другом, странноммире.

Это и есть тот другой мир,— подумал стрелок про себя.

Вдруг — панорама земли…

Она не изменилась, но она двигалась. Стрелок покачнулся.Голова у него закружилась, тошнота подступила к горлу. Слова и картинка ушликуда-то вниз, и теперь стрелок увидел проход между двумя рядами кресел. Кроменескольких пустых, почти все были заняты мужчинами в странной одежде. Стрелокподумал, что это костюмы, хотя раньше ничего подобного он не видел. Штуки у нихвокруг шеи, наверное, галстуки или шейные платки, но он таких тоже ни разу невидел. И вроде никто из них не вооружен. Роланд не заметил ни мечей, никинжалов, не говоря уже о револьверах. Что еще за доверчивые овечки? Одничитали газеты с мелкими-мелкими буковками и картинками, другие что-то писали набелой бумаге какими-то странными ручками. Он в жизни такие не видел. Но ручки —что? Вот бумага — это да. В его мире бумага шла на вес золота. Столько бумагиРоланд не видел за всю свою жизнь. Вот и сейчас один из мужчин вырвал листок изжелтого блокнота и скомкал его, хотя исписал всего лишь половину на однойстороне, а на другой не писал вовсе. Как бы стрелок ни был болен, глядя натакое противоестественное расточительство, он ощутил приступ гнева и ужаса.

За креслами изгибалась дугой закругленная белая стена срядами окон по обеим сторонам. Кое-где они были затянуты темными экранами,своеобразными ставнями, а в открытых виднелось голубое небо.

К дверному проему приблизилась женщина в одеянии, похожем наформенное, но, опять же, стрелок раньше такого не видел: ярко-красного цвета сбрюками вместо юбки. Он видел то место, где ноги соединяются в промежности.Раньше он видел это соединение только у женщины обнаженной, но никогда —одетой.

Она подступила так близко к двери, что Роланду показалосьдаже, что она сейчас пройдет сквозь нее. Он отступил на шаг, умудрившись неупасть. Она смотрела на него с видом умелой, даже профессиональнойпредупредительности, так что сразу становилось ясно, что эта женщина не принадлежитникому, кроме себя самой. Но это нисколько не заинтересовало стрелка. Азаинтересовало его другое, а именно то, что выражение ее лица ни капельки неизменилось. Как-то странно, что женщина — да и вообще кто угодно, уж если на топошло — так ласково смотрит на немытого мужика, который и на ногах-то стоителе-еле, с револьверами на ремнях, пропитанной кровью повязкой на правой руке ив джинсах, что смотрятся так, как будто по ним прошлись циркулярной пилой.

— Не желаете ли… — спросила женщина в красном. Стрелок непонял последних слов.Какую-нибудь еду или напиток,— подумал он.— Это красноеодеяние… это не хлопок. Шелк? Немного похоже на шелк, но опять же…

— Джин, — ответил ей голос. Это слово Роланд понял. Ивнезапно он понял еще кое-что:

Это не дверь.

Это глаза.

Звучит, конечно, как полный бред, но он сейчас смотрит навнутреннее убранство экипажа, который летит по небу. И смотрит чужими глазами.

Чьими же, интересно?

Но он уже понял. Он смотрит глазами Узника.

1

Словно бы подтверждая его догадку, какой бы безумной она нибыла, картина, которую видел перед собою стрелок, вдруг поднялась и сместиласьв сторону. Она повернулась (опять накатило головокружение, как будто стоишь накакой-нибудь платформе с колесами, которую вращают туда-сюда невидимые руки), ипроход между рядами как будто стал наплывать сквозь дверной проем. Он прошелмимо женщин, стоящих в проходе, все — в одинаковой красной форме. Там еще быликакие-то стальные штуковины — какие-то механизмы, и стрелку захотелосьостановить движущуюся картинку, несмотря на изнеможение и боль, и рассмотретьих получше. Одна штуковина походила на печь. Женщина в военной форме, та,которую он уже видел, как раз наливала джин, заказанный непонятным голосом.Бутылка была совсем крошечной и как будто стеклянной. А стакан, в который онаналивала, был похож на стекло, но стрелку показалось, что это все-таки что-тодругое.

Прежде чем стрелок успел рассмотреть как следует,изображение в дверном проеме сдвинулось. Опять — головокружительный поворот, ион уже смотрит на какую-то дверь из металла. На табличке над нею светилисьбуквы. Стрелок сумел разобрать это слово: «СВОБОДНО».

Изображение немного сместилось. Справа от двери, черезкоторую смотрел Роланд, показалась рука и взялась за ручку той двери, накоторую он смотрел. Он увидел манжету рукава голубой рубахи, чуть-чутьзакатанного, и черные завитки волос на руке. Длинные пальцы. Перстень с камнем,который мог быть рубином, а мог — и простой стекляшкой. Скорее, второе, — решилстрелок, — для настоящего камень этот уж слишком здоровый и слишком плебейский.

Металлическая дверь распахнулась, и стрелок заглянул вуборную. Такого ему еще видеть не приходилось: она была вся из металла.

Косяк металлической двери проплыл мимо двери на морскомберегу. Стрелок услышал, как щелкнул замок. Стрелок вообще-то готовился кочередному головокружительному повороту, ведь должен же был человек, глазамикоторого он сейчас смотрит, повернуться, чтобы запереть за собою дверь, но он,как видно, закрыл не глядя, лишь протянув руку назад.