– Да ладно, – сказала Даша. – Не горит.Прокручусь как-нибудь.

– Я тебе подкину.

– Да ну.

– Подкину. Я акции толкнул.

– Ну? – фыркнула она. – Это которые?

– Кангарского молибденового. Все твердят – то ли онзакрывается, то ли консервируется. В общем, скоро упадут до нуля.

Даша, тяжко вздохнув, завела глаза к потолку, но вслухкомментировать не стала – привыкла. Кроме женщин и возни с «Нивой», майор вотуже пять лет предавался третьей страстишке – игре с ценными бумажками (точнее,с тем, что в родном отечестве именовалось «ценными бумагами»). Голову он приэтом не терял, то есть последние штаны не закладывал и вещи из дома на толкучкуне тащил, но страстишка была постоянная. Вполне возможно, любил говариватьбезбожник майор, кто-то из его предков в прошлом воплощении был биржевыммаклером, а то и он сам. Самое смешное и странное, что у него и в самом делеобразовалось некое чутье – поскольку больших капиталов у майора не имелось, неслучалось и больших потерь, а вот кое-какая прибыль временами выпадала. Вовсяком случае, с развеселого поезда под названием «МММ» майор успел соскочитьвовремя, не отбив печенок, чем нешуточно гордился. (Ваучер, правда, он некогдадемонстративно пропил, заявив, что не желает участвовать в разграбленииотечества.)

– Штук пятьсот я тебе дам, – пообещал майор,выкинув в ведро пустые чашки. – А то ведь Колосов может и не выцарапать…

Даша рассеянно кивнула, думая о своем. Точнее, о том, что ейв последнее время не нравятся верные кадры – Толя и Славик. Она уже научиласьопределять, какое выражение лица бывает у собрата-сыскаря, когда смутныепобуждения бросить все к черту неуловимо перетекают в твердое намерениенаписать рапорт. Так вот, оба носили на лице именно эту печать… А жаль.Чертовски. Все-таки – сыгранная группа, даже если уйдет только один… Хватит снее и Косильщика.

– Дарья, – осторожно сказал майор.

– Ну? – откликнулась она, враз насторожившись отэтого его тона.

– Вообще-то у меня в агентстве мест навалом…

– Да пошел ты, родитель! – Она резковстала. – Не всякая собака ловится на колбасу…

И хлопнула кухонной дверью, злая на весь свет. У себя вкомнате сердито влезла в джинсы, чувствуя, что эта злость не пройдет, а будетотравлять жизнь до вечера. Вчерашний успех, как ему и полагается, быстро отошелв прошлое, прямо-таки унесся с реактивной скоростью – потому что настоящее былоочень уж паскудным.

Накинула свитерок, присобачила кобуру на пояс и вышла вгостиную. Майор завороженно созерцал по восемнадцатому каналу очередную сериюимпортной бесконечной жвачки – на сей раз, правда, это оказалось что-томало-мальски динамичное, то и дело пыряли друг друга шпагами разодетыекавалеры, шнырял, плетя интриги, одноглазый монах, красотка с огромным вырезомохлаждала пылавшее сердце шампанским, порой появлялся красивый парусный фрегат.Или корвет – кто там разберет такие тонкости. Судя по завлекательно-пугающеймузыке, всякий раз сопровождавшей его появление, корабль играл в происходящемнемаленькую роль.

– А убийца – определенно усатый, – сказала Даша.

– Что? – майор не сразу сообразил. – Да неттам никакого усатого, а у Раймонда железное алиби… – он опомнился. –Тьфу ты, все опошлишь… Такая залипуха!

– Алиби у Раймонда липовое, – безжалостнозаключила Даша, представления не имевшая, кто этот Раймонд и как он выглядит.

– Скажешь тоже… Держи вот деньги.

– За деньги спасибо, – сказала Даша, пряча пестрыебумажки (на некоторых красовался шантарский мост, неведомо отчего удостоившийсятаких заслуг). – Только, родитель, я тебя умоляю – не заикайся ты больше освоем агентстве, иначе кусаться начну, право слово…

– Я ж – как лучше.

– Когда хочешь как лучше, получается как всегда, –заключила Даша философски. – Не уяснил еще?

– Тебе машина нужна?

– Не подлизывайся.

– Да я не подлизываюсь. Просто у меня нынче выходной.

– Давай подумаем. Если…

В дверь позвонили, и она пошла открывать, так и не решив,нужна ли ей машина. А открыв, поняла, что не нужна – верный кадр Славик стоялперед ней, как лист перед травой, с кривой виноватой улыбочкой. Прекрасно оназнала, что означают такие улыбочки и такие визиты.

– Тьфу ты, пошлости какие, – сказала Даша ссердцем. – Как в кино, ну что ты скажешь…

– Поехали, начальник, – сказал Славик тихо.

И ясно уже, что это не очередной обменный пункт и даже нешизофреник Алабин с охотничьим тесаком, растворившийся на просторах миллионногогорода, чтобы убивать, убивать и убивать…

Чертыхнувшись про себя, Даша в темпе напялила куртку,нахлобучила шапку, проверила, лежат ли в кармане перчатки и ключи, крикнула вглубь квартиры:

– Майор, я упорхнула в неизвестность!

И хлопнула дверью. Верный кадр понесся вниз, скача через двеступеньки. У подъезда астматически похрипывал мотором грязно-синий «Москвич»старой модели с незнакомым водителем, совсем мальчишкой на вид.

– Пулей на место, – сказал ему Слава.

– Кой тут пулей… – проворчал сержант под нос,включил синюю мигалку – только она и выдавала принадлежность «антилопы-гну» кдоблестным органам сыска – и выехал со двора.

– Здрасте, товарищ капитан, – вежливо поздоровалсясидевший рядом с водителем Косильщик.

– Привет, – хмуро сказала Даша.

Это приобретение даже при хронической нехватке людей ее нерадовало. Правда, наедине с собой она вынуждена была сознаться, что длянеприязни к парню нет пока что никаких оснований, и все равно…

Косильщик, он же старший лейтенант Сергей Свечкин, до самогопоследнего времени трудился в РУОПе, у достославного полковника Бортко покличке Ведмедь, среди прочего, героя летних баталий вокруг клада Чингисхана.Очень похоже, что старлей был не самой ценной жемчужиной в коллекции Ведмедя.Очень похоже… Иначе не предложили бы уматывать по-хорошему. Да и не вляпался быв такую историю путный сыскарь.

Еще в августе Свечкин неведомыми путями вышел на бабусю,лелеявшую в огороде изрядное количество мака. После чего по всем правиламискусства произвел налет на бабкину фазенду, самолично накосил этого макастолько, что набралось пол-«уазика», – и торжественно доставил поначальству. Однако начальство особой радости не проявило – быстро выяснилось,что мак не того сорта, на производство какой бы то ни было дури категорическине пригоден, а пригоден лишь в пироги и рулеты. И выяснить это, между прочим,можно было загодя без лишнего шума и суеты, не привлекая группу поддержки вбронежилетах и с автоматами – стоило лишь послать в сумерках пацана, чтобынарвал с дюжину головок, благо собаки у бабки в хозяйстве не имелось…