– Мы, разумеется, встретимся с ним, обрисуем ему,какими серьезными последствиями чревата публикация мемуаров, и попросим егохотя бы в течение месяца ничего не предпринимать, и, во всяком случае,позаботимся о том, чтобы они были тщательно отредактированы.

– А если он откажется или пошлет вас к черту или ещекуда-нибудь? – предположил лорд Катерхэм.

– Этого-то я и боюсь, – признал Ломакс. – Вотпочему мне вдруг пришло в голову, что хорошо бы его тоже пригласить в Чимниз.Естественно, он будет польщен знакомством с принцем Михаилом, и с ним, можетбыть, будет легче справиться.

– Я не буду его приглашать, – поспешно возразиллорд Катерхэм. – Я не люблю канадцев, и никогда не любил, особенно тех,кто долго живет в Африке!

– А может быть, он окажется отличным малым, этакимнеотшлифованным алмазом?

– Нет, Ломакс. Мое слово твердо. Пусть с ним возится кто-нибудьдругой.

– По-моему, – сказал Ломакс, – здесь бы оченьпригодилась женщина, которой можно рассказать достаточно, но не слишком много.Женщина могла бы деликатно и тактично уломать его. Не то чтобы мне нравилосьучастие женщин в политике, здесь лучше обойтись без них. Но в своей областиженщина может творить чудеса. Только вспомните, как жена Генри влияла на него.Марсия была необыкновенной, уникальной женщиной, блестящей хозяйкойполитического салона!

– Уж не хотите ли вы пригласить Марсию на этотприем? – слабым голосом спросил лорд Катерхэм, побледнев при одномупоминании о ненавистной невестке.

– Нет-нет, вы меня не так поняли. Я говорил о влиянииженщины вообще. Нет, я предлагаю пригласить молодую женщину, очаровательную,красивую, умную.

– Не Бандл же? Бандл тут вовсе не годится. Онапрожженная социалистка и просто рассмеется над подобным предложением.

– Я говорю не о леди Эйлин. Ваша дочь, Катерхэм,очаровательна, просто очаровательна, но она совсем ребенок. Нам нужна женщинаопытная, уравновешенная, знающая жизнь. Ах, ну, конечно, тут пригодится толькоодин человек: моя кузина Вирджиния.

– Миссис Ревел?

Лорд Катерхэм оживился, почувствовав, что, возможно, приемвсе же будет не так уж скучен.

– Мне нравится ваше предложение, Ломакс. Самая очаровательнаяженщина Лондона.

– К тому же она в курсе всех дел Герцословакии. Ее муж,напомню вам, служил там в посольстве. И согласен с вами, она обладает огромнымобаянием.

– Чудесное создание, – охотно подтвердил лордКатерхэм.

– Что ж, тогда договорились.

Мистер Ломакс ослабил свою хватку, и лорд Катерхэм непреминул освободить лацкан пиджака.

– До свидания, Ломакс, вы все устроите, не так ли?

Он быстро шмыгнул в проходящее такси. Лорд Катерхэм не любилдостопочтенного Джорджа Ломакса, как только может один добропорядочныйхристианин не любить другого добропорядочного христианина. Он не любил егоодутловатое красное лицо, тяжелое дыхание и назойливый взгляд выпуклых голубыхглаз. Подумав о ближайшем уик-энде, он вздохнул. Досада, ах какая досада! Однакопри мысли о Вирджинии Ревел он несколько приободрился.

– Чудесное создание, – пробормотал он себе поднос. – Чудесное!

Джордж Ломакс вернулся в Уайтхолл. Войдя в роскошныеапартаменты, где вершились государственные дела, он услышал какое-то шуршание.

Мистер Билл Эверсли усердно писал письма, но огромное кресловозле окна еще хранило тепло человеческого тела.

Билл Эверсли был очень симпатичным молодым человеком. Летдвадцати пяти, крупный и довольно неуклюжий, с приятным, но некрасивым лицом,белоснежными зубами и честными карими глазами.

– Ричардсон еще не прислал отчет?

– Нет, сэр. Напомнить ему об этом?

– Необязательно. Были какие-нибудь телефонныесообщения?

– Ими в основном занимается мисс Оскар. МистерАйзекстайн хочет знать, не согласитесь ли вы пообедать с ним завтра в «Савое».

– Попросите мисс Оскар заглянуть в мой ежедневник. Еслиу меня ничего не назначено, пусть позвонит ему и примет приглашение.

– Да, сэр.

– Кстати, Эверсли, не позвоните ли для меня в одноместо? Посмотрите номер в книжке. Миссис Ревел, Понт-стрит, 487.

– Да, сэр.

Билл взял телефонную книгу, пробежал невидящими глазаминужную колонку, громко захлопнул книгу и подошел к телефону. Прикоснувшись ктрубке, он остановился, словно вдруг что-то вспомнив:

– Ах да, сэр, чуть не забыл! У нее что-то не в порядкес телефоном. Я имею в виду у миссис Ревел. Я только что пытался ей дозвониться.

Джордж Ломакс нахмурился.

– Досадно, – сказал он, – оченьдосадно. – Он нерешительно побарабанил пальцами по столу.

– Если у вас что-то важное, сэр, я мог бы съездить кней на такси. Я уверен, она сейчас дома.

Джордж Ломакс заколебался, обдумывая предложение. Билл снетерпением ждал, готовясь немедленно сорваться с места и выполнить приятноепоручение.

– Вероятно, это было бы лучше всего, – согласилсянаконец Ломакс. – Хорошо, поезжайте к миссис Ревел на такси и спросите ее,будет ли она дома сегодня в четыре часа, потому что у меня к ней очень важноедело.

– Хорошо, сэр.

Билл взял шляпу и исчез.

Десять минут спустя такси доставило его на Понт-стрит, 487.Он позвонил и вдобавок громко постучал в дверь молоточком. Дверь открыл важноговида слуга, которому Билл кивнул, как давнему знакомому.

– Доброе утро, Чилверс, миссис Ревел дома?

– Полагаю, сэр, она собирается уходить.

– Это вы, Билл? – раздался голос сверху. – Яузнала вас по грохоту! Поднимайтесь, поговорим.

Билл посмотрел на смеющееся лицо, которое всегда настолькопокоряло его – да и не только его, – что он терялся и начинал мямлитьчто-то бессвязное. Он поднялся по лестнице, взлетая через две ступеньки, икрепко сжал протянутую руку Вирджинии Ревел.

– Привет, Вирджиния!

– Привет, Билл!