– И на том спасибо!

– А о чем говорили, не слышала?

– Нет, я же не могла к ним подобраться. Но, по-моему,это все-таки любовь!

– Если бы нормальная любовь, она бы не боялась! –справедливо заметил Костя. – Я думаю, твоя сестра, Митяй, влюбилась впреступника. В этом-то все и дело. Отсюда страх. Может, она не его боится, а занего.

– Нет, если бы она за него боялась, то не бегала бы оттелефонных звонков, а сама ему названивала, как он там! – заявила Мотька.

– Вам, девчонкам, виднее, – снисходительно заметилКостя.

– Так что будем делать? – спросила я. – Беремсяза расследование?

– Беремся! – в один голос воскликнули все.

– Посидим? – предложила Мотька. – Погода ужбольно хорошая, неохота домой.

Мы уселись на скамейке.

– Мить, ты что, волнуешься? – спросила я.

– Если честно, очень волнуюсь.

– Не стоит! Я на всякий случай номер таксизапомнила! – скромно проговорила Мотька.

– Вот умница! – закричал Костя.

– Да, на худой конец это все-таки зацепка, и номертелефона есть, – пробормотал Митя.

– Ребята, у меня идея! – сказала я.

– Какая?

– Нам надо срочно сделать альбом.

– Какой альбом? – удивились все.

– Альбом наших достижений!

– Зачем?

– Как наглядное пособие. Понимаете, когда Митькарассказывает своей сестре про наши дела, она не очень-то ему и верит, чтовполне естественно. А вот когда она возьмет в руки альбом…

– А в альбоме-то что будет? – с любопытствомзакричала Мотька.

– Как что? Фотографии. Не обязательно, чтобы все былоправдой, просто он должен выглядеть посолиднее.

– Знаешь, Аська, в этом что-то есть, – задумчивопроговорил Костя. – Вроде ловли на живца. Мне твоя идея определеннонравится. Что у нас есть из подлинных материалов?

– Есть фотография Ненормы, Вальчика, Мокрой Курицы,благодарность от милиции…

– Жидковато, – насмешливо заметил Митя. – Ивсе в одну кучу – и жертвы, и преступники.

– Да какое это имеет значение! – воскликнулаМотька. – Она что, проверять будет? Наклеим любые фотокарточки вперемешкус настоящими, а благодарность от милиции все прикроет, она-то самая настоящая.Главное – убедить Иришу довериться нам. Все остальное – неважно!

– Ты права, – поддержал Мотьку Митя. – И надоэтим заняться сейчас же, чтобы сегодня, когда она вернется… если вернется…

– Да ты что, старик! Не смей даже думать так! –набросился на него Костя. – Правильно, давайте сейчас же возьмемся заальбом. И, кстати, надо бы нам еще завести настоящий дневник или журнал длянаших дел. Очень может пригодиться в дальнейшем. А пока – пошли к Аське. У тебячистая тетрадь найдется?

– Найдется, даже чистый альбом есть! Пошли скорее!

Через четверть часа мы уже сидели за столом у нас на кухне.Я принесла альбом для рисования и клей, достала тщательно спрятанную отродителей благодарность милиции и коробку со старыми фотографиями.

– Так, – сказал Костя, – на первую страницунаклеим благодарность. Это сразу должно убедить ее, что мы – люди серьезные!Мотька, а твоя благодарность где?

– Как где? Тут же. Дома я не могу ее держать, мамавечно делает генеральную уборку и обязательно на нее напорется, поэтому я держуее у Аськи.

– Ах да, вот они обе! А вообще-то, Митяй, глупополучается – благодарность девчонкам, а мы вроде сбоку припека!

– Но ведь так оно и было! – напомнил Митя.

– А не переименовать ли нам наше сыскное бюро?Подумаешь, «Квартет», даже как-то неприлично – проказница мартышка, осел, козелда косолапый мишка! Предлагаю отныне новое название – «Матриархат».

– Легко же ты сдаешь мужские позиции, старичок! –засмеялся Митя. – Нет, я не согласен, мы еще скажем свое слово!

– Да, как же, с этими девчонками скажешь, –шутливо проворчал Костя, разглядывая фотографии из коробки. – Ась, а этокто?

– Это дедушка в молодости.

– Он что, был моряком? – удивился Костя.

– Да нет, это он в роли комиссара в какой-тореволюционной опере.

– Кошмар! Революционная опера! Вперед, мои матросики!На штурм чего-нибудь! – дурным голосом запел Костя. – Предлагаюнаклеить эту фотку в альбом. У твоего дедушки вид тут здорово лихой. Вполнесойдет за главаря банды, ты уж не обижайся, Аська.

– Дурак! – закричала Мотька, обожающая моегодеда. – Игорь Васильич – великий артист, а ты…

– Да ладно тебе, я пошутил!

Через полчаса альбом был готов. Кроме подлинных фотографий,мы наклеили туда еще пять из коробки, это были карточки каких-то дальнихродственников, которых я даже не знала. Ничего, для Ириши сойдет.

В воскресенье утром мы с Митей опять встретились во времясобачьей прогулки в сквере.

– Ну как? – первым делом спросила я. – Онавернулась?

– Вернулась, и даже не поздно, – ответил Митя безособого пыла.

– А альбом?

– Я ей его дал. Но реакции никакой. Проглядела ивернула мне. Похоже, мы зря старались.

– А в каком настроении она вернулась?

– В лирическом, – проворчал Митя.

– Значит, это любовь и нам тут делать нечего?

– Похоже на то. Но все равно у меня нехорошиепредчувствия.

– Предчувствия вроде бы не твой жанр, – удивиласья.

– Вообще-то да, но сейчас никак не могу отделаться отощущения, что Иришка в беде.

– Значит, продолжим расследование. Понаблюдаем задевушкой. Кстати, ты не в курсе, какие у нее сегодня планы?

– Не знаю, я выходил, она еще спала. Как что-нибудьвыясню, я с тобой свяжусь.

Когда я вернулась, мама уже встала и ждала меня с завтраком.

– Аська, не хочешь пойти сегодня в Большой?

– На что?

– На «Ромео и Джульетту».

– Хочу! Конечно, хочу!

– С Митей пойдешь или с Мотей? – не без ехидстваспросила мама.

– С Мотей, мама, с Мотей! Ты же знаешь, как она натеатре помешана. А Митя к балету равнодушен. Сейчас же позвоню ей.

– Да погоди, дай людям поспать в воскресенье!

– Они в это время не спят! Мотька с тетей Сашей уженебось квартиру драят.