– А вдруг она начнет ему наши детективные подвигирасписывать?

– Жди, дожидайся! – расхохоталась Мотька. – Влучшем случае она нам кивнет. Не до нас ей, подруга.

– Матильда, а какого черта вообще следить за влюбленнойпарочкой, которая пришла на балет? Мы с тобой просто чокнулись уже! И Митькатоже.

– Ты права. Мы все уже, как говорится, готовые длядурдома. А Митьке скорее всего наши лавры покоя не дают, вот он и решил, чтосестренка – жертва. А разве она на жертву похожа? Гляди, какая веселая,нарядная! Все, подруга, кончаем с этим делом! Вот, уже второй звонок! Скоробалет начнется, к чертям собачьим уголовщину. Да здравствует Шекспир!

– И Прокофьев! – добавила я.

Балет и в самом деле целиком захватил нас, хотя особых звездв составе исполнителей не было, все больше молодежь, но дивная музыкаПрокофьева и замечательный спектакль заставили нас позабыть о дурацкой историис Иришей. Мы просто наслаждались. Иногда у меня мелькала мысль – зачем мытратим время на всякую уголовщину, когда можно было бы гораздо чаще бывать в театре,на концертах…

Однако в антракте мы, не сговариваясь, едва зажегся свет,посмотрели туда, где сидела Ириша с кавалером. Они поднялись, и мы тоже.Наверное, это уже инстинкт. Парочка вышла в вестибюль. Только тут я смогланаконец разглядеть Иришиного спутника. Очень интересное лицо! Немолодое, сморщинами у глаз. И во всем его облике было что-то романтическое, напоминающеегероев Джека Лондона.

– Наверное, у него кликуха Седой или Серый, –проговорила мне на ухо Матильда.

– Почему? – удивилась я.

– А у этих уголовников всегда блондины такие кличкиносят.

– Мотька, а как насчет Шекспира? – поддразнила яподругу.

– У Шекспира антракт! – отрезала Мотька.

– Значит, ты все-таки этого типа в чем-то подозреваешь?

– Не знаю, но раз уж мы здесь, лучше поближепознакомиться.

– Ты что, спятила?

– Да нет, я так, вприглядку! Не забывай все-таки, мысвоими глазами видели ее реакцию на его звонок. Думается мне, это неспроста.

– Да ну тебя, Мотька, у тебя семь пятниц на неделе. Тоэто просто влюбленная пара, то отделение «Коза ностры».

– Знаешь что, подруга, постой-ка тут, а я поближе к нимподберусь и послушаю, о чем они говорят.

Не дожидаясь моего ответа, Матильда юркнула в толпу ипротиснулась к объекту наших наблюдений. Вскоре она уже отиралась совсем рядомс ними, ловко умудряясь не попадаться на глаза Ирише. Я тоже не сводила глаз спарочки. Они очень оживленно беседовали, Ириша вся сияла, а Седой глядел на нееласково и чуть-чуть снисходительно. Но вот он что-то ей сказал, и в ней какбудто выключили свет. Она погасла. Он достал из кармана носовой платок и вытерлоб. Тут же я заметила, что Матильда мгновенно нагнулась и что-то подобрала спола. Интересно! Ни Ириша, ни Седой ничего не заметили. Седой явно в чем-тоубеждал Иришу, и мало-помалу лицо ее прояснялось. Надеюсь, Матильда сумеет хотьчто-то расслышать или хотя бы ухватить суть разговора.

Раздался первый звонок. Седой потушил сигарету, взял Иришупод руку, и они направились в зал. Тут же ко мне подлетела Мотька.

– Смотри, что я нашла, он из кармана выронил! – Иона протянула мне визитную карточку. На ней значилось: «АО «Марал». ВиталийПавлович Люкин, генеральный директор». И, как полагается, телефон, факс иадрес. Телефон был указан другой – не тот, что был на определителе. Впрочем,это вполне естественно.

– Видишь, он не соврал, когда говорил, что звонитВиталий.

– Но ведь не обязательно, что это его карточка! Скореедаже не его.

– Почему? – удивилась Мотька.

– Свои визитки обычно не носят по одной в кармане пиджака.А носят целую пачку или в бумажнике, или в специальном футлярчике, а вот чужуючью-нибудь запросто могут сунуть в карман.

– Наверное, ты права. Ладно, пошли скорее в зал!

– А о чем они говорили? – на бегу спросила я.

– Потом расскажу.

– Ну, рассказывай скорее! – потребовала я, едва мысели на место. Второй акт еще не начинался.

– Понимаешь, сперва он расписывал, какая она красивая ичто она значит для него, а потом вдруг говорит: «Нельзя так долго карать заодин неверный шаг. И уж тем более нельзя слушать, что говорят завистники. Дляменя имеешь значение только ты! И только ты можешь сделать меня счастливым.Если согласишься, мы отныне будем всегда вместе, даже работать будем вместе».Но тут раздался звонок, и он ее увел.

– Малоинтересный разговор! Нам здесь, прямо скажем,ничего не светит.

– Не знаю, не знаю… Печенкой чую, он врет.

– А до конца спектакля твоя печенка подождать не может?Все-таки не каждый день в Большом бываем…

– Ладно, – хмыкнула Мотька. – Послепоговорим.

Когда кончились овации и крики «браво», мы опять какодержимые протиснулись поближе к нашим подопечным. Казалось бы, обычнаяпарочка, мало ли чего там навоображал Митя, но вот, поди ж ты, ходим за нимикак приклеенные. Наверное, Мотькина печенка не такая уж дура.

Уже на улице, закуривая сигарету, Седой спросил:

– Не хочешь в «Манхеттен»?

– Куда? – не поняла провинциалка Ириша.

– В ночной клуб.

– Нет, Степушка, мне домой надо, завтра с утра накурсы… – жалобно проговорила Ириша.

– Ну что же, домой так домой, – неожиданно быстросогласился Степушка.

Мы с Мотькой переглянулись. Значит, он все-таки не Виталий.Но зачем же тогда назвался его именем? А Виталий существует на самом деле?Интересно…

Парочка свернула на Петровку. Мы, конечно же, двинулись заними. Но подойти достаточно близко, чтобы слышать, о чем они говорят, не могли.Внезапно Степушка выскочил на проезжую часть и поднял руку. И сразу же с нимрядом затормозила машина. Частник. Они сели к нему и укатили.

– Да, за пешими следить, конечно, удобнее, –глубокомысленно произнесла Матильда.

– Права твоя печенка!

– С чего ты взяла?

– Зачем, если тебя зовут Степаном, называться Виталием?

– Ну, мало ли… Может, ему имя Виталий больше нравится,а то Степан как-то уж чересчур простонародно звучит…

– Глупости! Степан очень даже красивое имя и совсем непростонародное. Например, Стива Облонский тоже Степан, а он как-никак князь.

– Твоя правда.

– И потом, визитка какого-то Виталия Люкина, он егоименем и назвался. Надо будет выяснить, что это за Люкин такой и что за фирма унего.