Пока сотрудники прокуратуры и судмедэксперт осматривали телопогибшего, Шаболдаев подозвал к себе участкового.

— Знаешь его? — шепотом спросил он Гуламова.

— Нет, — так же шепотом ответил участковый, — я вообщестараюсь бывать здесь пореже. Нужно узнать у главного врача. Может, кто-то избольных. Но не местный, это точно.

— Я уже спрашивал, — нетерпеливо перебил его майор, — он еготоже не знает. Говорит — первый раз в жизни видит.

— Тогда точно не местный, — кивнул участковый, — у нас такихнет.

— Может, он с гор пришел? — спросил Шаболдаев. — Или страссы сюда явился. Тогда где его машина? Он же не пешком сюда пришел. Как онздесь мог оказаться?

— Не знаю, товарищ майор. Я сам удивляюсь. Сюда обычно никтоне приходит. Боятся все. Даже автобусы стараются на трассе не останавливатьсярядом с источником. Два раза случаи были — кто-то из больных в город ездил. Вотс тех пор и боятся останавливать здесь машины. Объезжают наш источник. А отнего сколько идти нужно! Нет, он пешком сюда прийти не мог.

— Может, с карьера ушел? — спросил майор.

На каменных карьерах в поселках, разбросанных по всемурайону, работали обычно заключенные из колоний и спецкомендатур.

— От карьеров сюда километров двадцать — двадцать пять, —изумился участковый. — Если сбежать хотел, зачем в горы шел? Мог спокойно выйтина трассу и сесть в первую попавшуюся машину. Сюда можно было дойти толькочерез горный хребет. А там ходить опасно: военные полигон устроили, иногдастреляют.

— Тогда откуда он здесь появился? С самолета, что ли, выпал?— зло пошутил Шаболдаев, возвращаясь к сотрудникам прокуратуры.

При убитом никаких документов не обнаружено. Эксперт иследователь тщательно проверили все карманы, но там было пусто.

— Может, его просто ограбили? — нерешительно предположилстарший помощник прокуратуры. Ему было уже много лет, далеко за пятьдесят. И вэтот район он был направлен с понижением. Имея звание советника юстиции, онраньше работал прокурором района и теперь, чтобы занять прежнюю должностьрайонного прокурора, он должен был снова уплатить нужную сумму в прокуратуререспублики и в административном отделе ЦК. Он был особенно недоволен тем, чтоего послали сюда. Прокурор, годящийся по возрасту ему почти в сыновья, решил,что должен поехать кто-то из руководства районной прокуратуры. Все-такиубийства случались не каждый день.

Сам прокурор Ришинов не решился на этот визит в Умбаки.Заместитель прокурора был сыном уважаемого человека, крупногоправительственного чиновника и занимал эту должность благодаря своимвысокопоставленным родственникам. Посылать его в лепрозорий было нельзя. Итогда прокурор решил, что поедет старший помощник. Может, в душе он даженадеялся, что старший помощник окажется одним из десяти тысяч, и опасныйконкурент на кресло районного прокурора будет устранен. Ведь в управлениикадров прокуратуры республики и в административном отделе ЦК всё решали неличные качества прокуроров и не их деловые возможности. Всё решали знакомые,близкие друзья и крупная сумма денег, заплаченная в нужный момент нужномучеловеку.

Некоторые, правда, умудрялись занимать большие должности ибез денег. Для этого нужно было принадлежать к какому-нибудь крупномуземляческому клану, быть выходцем из определенного района или местности. Втаких случаях земляки поощряли продвижение своего человека, рассчитывая на егопомощь в будущем. Земляческая система феодальных кланов особенно уродливопроявилась в Азербайджане и в республиках Средней Азии, заменив, по существу,систему иерархических коммунистических ценностей. Никакие заслуги человека непринимались во внимание, если он не был выходцем из определенного клана. А таккак подобного рода племенная связь объективно не способствовала конкуренции ивыявлению действительно лучших, всюду наблюдался определенный застой — вполитике, в экономике, в сельском хозяйстве.

Спустя несколько лет, уже в развалившейся Империи, другиелюди попытаются привить в этих республиках азы демократии. Но и она будет обреченана провал. Система феодальных отношений особенно четко проявится вТаджикистане, вылившись в войну племенных кланов. Обретет свои уродливые формыв виде нескольких жузов Казахстана, несменяемости лидеров Туркмении иУзбекистана, явного преобладания кланово-племенных отношений в Азербайджане. Иесли даже определенная жесткая схема коммунистического правления не смогласломить этих пережитков прошлого, то демократическая система будет обречена наполное поражение. Коммунистическая калька даже легче накладывалась наплеменные, феодальные отношения, чем демократическая.

При коммунистах можно было назначать любого правителя влюбой район, не очень заботясь о его имидже. Можно было формировать любойпарламент и любую судебную власть, подбирая людей исключительно по признакуклановости и личной преданности. И, конечно, называя все это коммунистическимподбором кадров.

При сменившихся ценностях, в условиях либеральной экономики,когда появлялись богатые и независимые от кланов граждане, накладыватьдемократическую кальку на отжившие отношения становилось все сложнее и сложнее.Преступление в Умбаки пришлось как раз на переходный период движенияфеодального общества от коммунизма к демократии. И потому вызывало определеннуюрастерянность у многих чиновников.

Именно поэтому приехавший сюда старший помощник прокурорабыл в таком плохом настроении. И делал столь неожиданные умозаключения.

— Если его ограбили, почему не сняли часы? — показал наблестевшие на солнце часы убитого Шаболдаев. Он наклонился, посмотрел еще раз.— Часы дорогие, японские. Их должны были снять первыми.

— Тогда где его деньги? — разозлился старший помощникпрокурора. — Получается, что он выходил из дома без денег. Ни одного рубля нет.А он ведь не местный.

— Я сам ничего не понимаю, — признался Шаболдаев, сновапосмотрев на труп. Одежда достаточно приличная, даже модная. Итальянские туфлииз хорошей кожи. Модная рубашка. Костюм, особенно пиджак, разглядеть трудно, онсильно забрызган кровью. Но, видимо, человек был достаточно состоятельный. Исильный. На вид лет сорок, сорок пять. С ним не так легко справиться. Тем болееесли убийцей был один из больных лепрозория. А если убийца тоже не местный, токуда он делся? Просто исчез? Может, главный врач видел машину, на которойприезжал этот незнакомец. Или хотя бы его убийца.

— Товарищ Лаидов, — обратился он к главному врачу,по-прежнему стоявшему в стороне, — вы не видели здесь ночью какую-нибудьмашину? Или, может, слышали шум отъезжавшего автомобиля?

— Нет, — хмуро ответил главный врач, — я ничего не слышал.Ночью меня здесь не было. Я был в городе. Вернулся утром и узнал об этомнесчастье. Вот вам и позвонил.

— Товарищ Бармина, — обратился Шаболдаев к женщине, стоявшейрядом с врачом, — когда вы нашли убитого?