Собственно, она с самого начала понимала, что все напрасно.Непонятная рана, образовавшаяся на левой руке, с самого начала поразила резким,специфически неприятным запахом. Поначалу многие врачи полагали, что этообычный ожог, и ее лечили по проверенным методам от ожога, накладывая на рануразличные мази и повязки. Но вскоре стало ясно, что ожог не поддаетсятрадиционному излечению. Тогда решили, что это нарушение обмена веществ.

Она глотала какие-то пилюли, мужественно переносила всеуколы. А рана на руке продолжала расширяться, и уже даже мать, отказывающаясядо последнего момента верить в самое страшное, поняла, что с дочерью происходитнеладное. Но только тогда, когда болезнь захватила всю руку и пальцыпревратились в бесполезные, непослушные, гниющие отростки, не повинующиесякомандам мозга, ей наконец поставили диагноз — проказа.

Родители долго отказывались поверить в этот страшныйприговор. Отец курил на балконе, почти не появляясь в комнате, где билась вистерике мать. Испуганная младшая сестренка замерла в углу. А Инга, внешнебезучастная ко всему происходившему, сидела за столом и шепотом, для себя,повторяла вынесенный ей приговор. Она никогда даже не слышала о такой болезни.Никогда не подозревала, что подобная зараза существует в конце двадцатого века.

Потом были долгие, мучительные анализы. К этому временипальцы разбухли, превратившись в единую лопатообразную ладонь, с характернымипоражениями сосудов. Врачи долго пытались определить — откуда могла появитьсяболезнь у молодой девушки, каким образом сработал тот самый фактор «одного издесяти тысяч». Подозревали даже половые контакты, но Инга была девушкой, и вседомыслы на этот счет были сразу отвергнуты. Лишь позже, уже получив направлениев лепрозорий, Инга узнала, что даже таким путем невозможно заразиться и у неесработал какой-то неведомый генетический механизм, заложенный задолго до еерождения.

Два долгих года мучительной веры в Чудо ни к чему непривели. К этому времени она уже давно носила черную перчатку и длинные мужскиерубашки, позволявшие скрывать столь очевидную степень поражения ее тела. Ещезимой, когда на правой руке тоже появлялась темная перчатка, на нее засматривалисьмолодые мужчины, и она слышала за спиной комплименты. Но левая перчаткапостоянно напоминала о болезни, словно наложенное проклятье, из-за которого онане смела даже обернуться на взгляды или реплики молодых людей. Из института, вкотором она училась, пришлось уйти, когда уже стали обращать внимание на ееруку.

Только три месяца тому назад, когда левая рука былаполностью парализована и приросшая перчатка уже заменяла полусгнившую кожу,Инга впервые сказала родителям о лепрозории. Она стала случайным свидетелемразговора родителей. Мать жаловалась, что новые лекарства опять не помогают,нужно покупать шведские ампулы. А отец, постаревший и сильно сдавший за эти двагода, тихим голосом предложил продать свой автомобиль, чтобы получить нужные деньги.Именно тогда, впервые в жизни, Инга ясно осознала, как трудно было ееродителям. Она вспоминала их поездки, дорогие лекарства, потраченные на разногорода шарлатанов большие суммы денег и ужаснулась. Родители с трудом выдерживалитакой ритм жизни, забыв обо всем, лишь бы спасти дочь.

Только тогда она вспомнила о случившейся в Киеве пропажезолотого кольца у матери. Только теперь она осознала, что кольцо не пропало, абыло продано. Мать тогда спокойно сообщила о пропаже, а Инга даже не моглапредставить, куда могло деться кольцо. Ей казалось, что мать сознательно неищет кольцо, чтобы не обидеть свою сестру, у которой они оставались в Киеве. Насамом деле мать продала кольцо, чтобы они с дочерью могли остаться еще на двенедели и пройти дополнительный курс лечения. И только теперь она осознала, кактяжко было ее родителям, на плечи которых обрушилась такая беда. И тогда онавпервые сама заговорила о лепрозории.

Мать, услышав об этом впервые, проплакала всю ночь. Наследующий день она уже более спокойно отнеслась к предложению. Может, сработалои то обстоятельство, что младшая сестра, поступившая в институт, началавстречаться с молодым человеком, которого собиралась познакомить со своейсемьей. Рассказывать будущему жениху о случившемся в семье было невозможно.

Через неделю отец попал в больницу с тяжелым сердечнымприступом. Сказалось напряжение последних лет. Матери пришлось разрыватьсямежду мужем и дочерью. Отцу было плохо, от него скрывали, куда должна переехатьего старшая дочь, его любимица, которую он почти боготворил, а послеслучившейся с ней трагедии, казалось, жил только ради нее.

Всякие разговоры о лепрозории в его присутствии были непросто невозможны, а кощунственны.

Очевидно, есть нечто магическое в любой любви, каксимволическая связь земли и солнца, воды и огня, родителей и детей. Существуетлюбовь двух молодых сердец, любовь телесная, обретающая через физическоеединение высшее духовное наслаждение. Существует любовь Женщины к Мужчине, иМужчины к Женщине, воспетая поэтами и художниками. Подняться до настоящей любвиможет чаще Женщина, ибо ей дана способность чувствовать куда сильнее, чеммужчинам. А многие ли мужчины решились бы на муки родов, чтобы сотворитьлюбимого по образу и подобию своему. Лишь единицам среди Мужчин удаетсяиспытать в жизни настоящую любовь, когда чувство к Женщине становитсявсепоглощающим и мучительно сладостным.

Но даже эта любовь, даже самая возвышенная и самаяпрекрасная любовь на свете — это встреча двух людей, обретающих в единении своесчастье и наслаждающихся друг другом. В ней есть величие, но одновременноприсутствуют и сугубо земные, физические радости. Когда чем больше отдаешь, тембольше получаешь. А чем больше получаешь, тем больше способен отдавать. Но дажев зачатии человека, даже в этом прекрасном акте продолжения рода человеческогоесть одновременно и другая сторона — плотская, физическая, греховная. Иначепочему Бог выгнал Адама и Еву из Рая, не дав им отпущения грехов. И познавшийгрех уже не мог оставаться в обители Рая.

Однако существует и другая форма любви — самой совершенной иабсолютной. Достойной Рая и Ада одновременно. Когда ты ничего не просишьвзамен, ничего не рассчитываешь получить и, как правило, не получаешь. Когда тыимеешь своего Бога на земле. Которому ты поклоняешься как Богу и любишь какБога. И если Авраам мог отвести сына своего на заклание, подтвердив свою любовьк Богу, то Сара, жена его, никогда бы не смогла сделать ничего подобного. Ибосын для нее был выше Бога. И ради него она способна была отказаться от своегоБога.

Любовь отца к дочери и матери к сыну — это нечтоневероятное, невообразимо страшное и одновременно величественно-прекрасное.Только отец способен испытать подлинные чувства к своей дочери, для которогоона становится символом Женщины, сочетая в себе лучшие качества всех его женщин— матери, жены, сестры. Только мать способна испытать чудовищную по своейэгоцентричности любовь к сыну, словно испытывая потрясение девы Марии, впервыеосознавшей, что ее сын и есть Бог. И это потрясение испытывает почти каждаямать, обнаруживая внезапно в этом маленьком теле мужскую плоть, словно обретаявдруг своего Бога.