— На третьем месте идем, — поднял палец подполковник, — покана третьем. И должны там остаться. По всем показателям у нас должен быть лучшийрайон.

— Да, конечно, — сразу согласился майор.

— Новый министр пришел. Он захочет везде своих людейпоставить. Понимаешь меня? И Тоболин нами недоволен. Если меня отсюда уберут,то и ты вылетишь сразу. Все знают, что я тебе покровительствую.

Шаболдаев молча слушал. Видимо, действительно случилось нечтоочень неприятное.

— В Умбаки нашли труп мужчины. Неопознанный труп. Звонили избольницы. Там есть… лечебница… ну, как это называют…

— Лепрозорий… — осторожно подсказал майор.

— Да, лепрозорий. У них там единственный телефон в поселке.Звонили оттуда и говорили, что нашли труп. Ты сейчас поезжай и все тампосмотри. Если неопознанный труп, то человек мог прийти в поселок со сторонытрассы. Значит, не наш убитый. Ты меня понимаешь?

— Понимаю, — на всякий случай сказал Шаболдаев, ноподполковник почувствовал, что его подчиненный ничего не понимает.

— Через неделю будут подводить итоги полугодия, — злостукнул он кулаком по столу, — а у нас на шее будет висеть этот случай. Если,конечно, там действительно было убийство. Дежурный, кретин, ничего не понял. Говорит,что позвонили и сказали, что убит какой-то мужчина. Поезжай и посмотри. Может,он не убит. Просто упал и умер.

— Замерз, — кивнул Шаболдаев.

— В июне месяце, — разозлился подполковник, — с ума сошел.Там температура меньше сорока не опускается.

— Если пришел со стороны гор, то мог там окоченеть, —осторожно возразил Шаболдаев, чтобы не нервировать начальство. — Вы же знаете,как ночью бывает холодно в горах.

— В общем, посмотри все на месте. Если просто умер, тоженеплохо. Составь протокол, что найден неопознанный труп мужчины без признаковнасильственной смерти. В общем, оформи все как надо. Ты меня понял?

— Конечно, — поднялся Шаболдаев.

— Надеюсь, обойдешься без судмедэксперта и фотографа. Всесам оформишь, — подполковник махнул рукой на прощание. — А если понадобится,привези сюда, здесь сфотографируем.

Это было неслыханным нарушением существующегопроцессуального права, но это была жизнь, далекая вообще от всех норм обычногоправа. Выпускники юридических факультетов часто обнаруживали на практике, чтовсе рассказанное им в аудиториях всего лишь теория, тогда как на практикеслучалось совсем другое, часто даже противоположное тому, чему их учили ввузах.

Через десять минут они уже ехали в милицейском газике понаправлению к поселку. Только в автомобиле Шаболдаев вспомнил, куда именно ониедут. И приказал сержанту остановиться у первого киоска, где продавали водку.Антиалкогольная кампания с треском провалилась, и водка снова начала появлятьсяв магазинах и киосках района.

— Иди возьми для нас бутылку водки, — велел Шаболдаевлейтенанту Касымову, сидевшему на заднем сиденье.

Тот, послушно кивнув головой, вылез из автомобиля. И черезминуту уже вернулся.

— Он денег хочет. Говорит, без денег не даст.

— Каких денег? — разозлился майор. — Скажи, Шаболдаев здесь.Я ему башку отверну и киоск закрою. Пусть две бутылки даст.

Лейтенант снова отошел от машины.

На этот раз он вернулся не один, а в сопровождениитолстомордого хозяина киоска.

— Прости, дорогой, — услужливо улыбался он Шаболдаеву, — незнал, что ты сам приехал. Я думал, это опять офицеры из спецкомендатуры. Вечноу меня водку клянчат. Извини, дорогой.

— Наглый ты стал, Гасан, — строго заметил Шаболдаев, — ужени с кем не считаешься. Водку принес?

— Да, две бутылки. «Столичная», самая чистая. Я и конфетывам принес, вдруг понадобятся, — он подал кулечек с конфетами.

— Знаю я твою чистую. На складе сами закрываете, — махнулрукой майор, пока лейтенант влезал в машину. — Ладно, поехали.

Когда машина отъехала, хозяин киоска презрительно сплюнул наземлю, провожая удалявшийся автомобиль неслышным ругательством. Это быласвоеобразная форма рэкета. Обычная форма вымогательства административныхработников, применительно к местным условиям.

В республиках Закавказья и в Средней Азии почти несталкивались с таким понятием, как рэкет. Его придумали итальянские мафиозныекланы или американские бандиты в тех странах, где полиция и правоохранительныеорганы еще имели некоторое представление о чести и собственном долге. В южных республикахбывшей империи такого не было никогда. В некоторых республиках административнаясистема была абсолютно коррумпирована. То есть, в данном случае, не просто надевяносто или девяносто пять процентов, а почти абсолютно, когда из тысячиработников прокуратуры, суда и милиции нельзя было найти ни одного (!) честногочеловека. Или найти одного ненормального, не составлявшего в итоге и однудесятую процента. Брали и давали все без исключения. И конечно, в такихусловиях рэкетиров просто никто не боялся. Давать деньги нужно было всем —секретарю райкома, председателю исполкома, прокурору, начальнику милиции,старшему судье, руководителю местной службы КГБ.

Это был официальный, узаконенный рэкет административныхорганов. Об этом знали все без исключения, и каждый принимал эти правила игры.В таких условиях появившимся рэкетирам просто не дали бы ни копейки. Им неразрешили бы зарабатывать на своей «территории» те же прокуроры, офицерымилиции и КГБ, секретари райкомов и председатели исполкомов. Понятия рэкета вомногих местах Кавказа просто не существовало. Его вполне заменяла почтиофициальная выплата руководителям района и сотрудникам административныхорганов.

Вся система правоохранительных органов при коммунистическомправлении была поражена коррупцией. Она была даже не больна коррупцией. Онапросто не смогла бы без нее существовать, развалившись без составляющего егоначала. При этом система лицемерно выплачивала работникам административныхорганов очень большую зарплату, особенно в последние годы перед распадом,словно пытаясь задобрить этим своих собственных чиновников.

Однако пик лицемерия пришелся на будущие годы, когдареспублики провозгласили себя суверенными и независимыми. Бояться чиновников изМосквы уже не следовало. Взятки стали не просто нормой. Они стали зарплатойруководителей административных органов. Вымогательство стало нормой поведения,а регулярные платежи — обычным явлением. После обретения независимости в Грузиизарплата прокуроров, судей и офицеров Министерства внутренних дел составляла —два-три, иногда пять-шесть долларов. После обретения независимости подобнаязарплата этой же категории лиц в Азербайджане составляла двадцать — двадцатьпять долларов в месяц. При этом многие из получающих подобную зарплату любилиотдыхать за рубежом и одеваться гораздо лучше своих французских илиамериканских коллег.