умереть. Такова судьба любого человека, ступившего на священные земли.

Я прищурился, глядя на фею.

— Как насчёт меня?

— Ты не человек, — чуть помедлив, ответил ап Аблак. — И, что более значимо… Разве ты не чувствуешь, что её величество благосклонна к тебе? Она не слепа и не глуха, как может почудиться из-за её вида. Кем бы ты ни был, народ фэйри не пойдёт против её воли.

Внутреннее напряжение, нараставшее в последние минуты, отпустило. Не отдавая себе отчёта, я ожидал от Пака подлости и предательства — не зря же Нейфила клеймила маленьких проныр вероломными лгунами. Но слова Пака звучали искренне. Он был предан Титании и не посмел бы пойти против её суждений. Я неплохо разбирался в людях, и хотя ап Абалак — не человек, готов был поставить на то, что уйду из ущелья живым и без непредвиденных… осложнений.

Лью’с продолжал потрескивать монотонной проповедью о силе, воле и стремлении к вершинам. Его болтовня утомила меня. Обернувшись безликим, я спрятал жезл в пасть и скептически оглядел себя. От одежды остались жалкие лохмотья: монструозное обличье заметно отличалось от человеческого по габаритам. Пары превращений хватило, чтобы ткань порвалась.

Дождавшись моего превращения в Каттая, Пак спросил:

— Как долго ты будешь допрашивать пленника?

Ответить я не успел. Присутствие, довлевшее надо мной, ударило как тараном. Я не почувствовал в этом порыве злого умысла — скорее, Титания пыталась что-то передать. Но от этого было не легче. Я выдержал ментальный удар во многом потому, что уже сталкивался с чем-то похожим в бою с патриархом безликих, но даже его понять было проще.

Вторя беззвучному зову Титании, всколыхнулся туман. На лице Пака застыло потрясение. Сияние его тонких крыльев усилилось, а розовый цветок на шляпе мгновенно завял. Только заражённый наёмник не подал виду, что ощутил дрожь пространства.

— Невероятно, — пробормотал Пак. — Невиданная честь… Такое везение…

Очевидно, фэйри услышал больше меня в зове своей королевы. Неудивительно, если учесть, что он наверняка служил ей не первый год, а то и десятилетие.

— Её величество решила одарить тебя, существо известное как Каттай. Её щедрость поистине не знает границ, и…

Он резко замолчал и подлетел к стене бугристой плоти. Его пальцы нежно погладили изрытую язвами шкуру, словно перед ним была хрупкая девушка, а не отвратительный монстр. Отзываясь на касание, та содрогнулась, её складки разошлись, и в подставленные ладони ап Абалака скользнул некий предмет, покрытый слизью.

Пак подлетел ко мне, протягивая полученную вещь. Формой и размерами она напоминала перепелиное яйцо. Поверхность её была полупрозрачной, отчего смутно проглядывало содержимое — тёмные пятна в голубоватой маслянистой жидкости, которые беспрестанно изменялись и перетекали с места на место, почти как у лава-лампы.

— Что это? — с сомнением протянул я, не торопясь забирать у Пака яйцо.

— Дар её величества.

— Чудесно. Но что он делает?

Губы фэйри тронула виноватая улыбка.

— Назначение подарка мне не раскрывали. Но я советую не отказываться от него. Её величество желает тебе добра, существо известное как Каттай. Ты обидишь её и лишишься ценной награды.

Уверен, не более ценной, чем Эликсир Бессмертия.

Я забрал яйцо у Пака. Оно было твёрже, чем казалось на первый взгляд. Его скорлупа не поддалась, даже когда я сдавил её пальцами изо всех сил. Тёплое, оно пульсировало в моей руке. Я убрал его в карман куртки.

— Спасибо, — коротко кивнул я Титании.

Она, по всей видимости, не возражала против не слишком почтительного отношения, а вот Пак скривился, словно проглотил целый лимон — смертельный номер в исполнении феи.

Мне захотелось подразнить его излишне ревностное служение Титании.

— Где вы нашли её? Наткнулись здесь? Или притащили издалека?

Лицо Пака покрылось красными пятнами от злости.

— Неблагодарный, невежественный дикарь! Её величество дала жизнь нашему народу! Мы — её дети, в муках рождённые ею!

— Хочешь сказать, что она буквально родила вас?

— Всех без исключения. Но в дальнейшем лишь избранным разрешено видеть её. В королевскую опочивальню пускают лишь повитух и вождя круга Бриганта, издревле приставленного охранять её покой.

Голова взорвалась от вопросов Нейфилы, которая желала выяснить подробности. Я выудил из бурного потока её слов наиболее тактичный.

— Но вы, гхм, сильно отличаетесь. Ты и Титания, например. У вас мало общего. Почему?

Глаза Пака воодушевлённо загорелись; он тут же позабыл о своём раздражении. Я с запозданием сообразил, что он, как глава круга, почитавшего честью служить чудовищу, обожал рассказывать байки о нём.

— Когда-то давно, в первые дни существования того, что люди называют Бездной, на свете жили двое влюблённых — Титания и Оберон. Их досточтимые рода…

— Покороче, — вставил я, уже пожалев, что спросил.

Ап Абалак чиркнул по мне укоризненным взглядом, однако послушался. Не то считал неприличным спускаться до уровня варвара, не то ему мешали остатки уважения, питаемого к спасителю Титании. А может, он просто боялся вызвать её неудовольствие вульгарной перепалкой.

— Титания и Оберон сыграли пышную свадьбу, но судьба разделила их после того, как они зачали дитя. Безутешная, Титания отправилась странствовать и остановилась в этом ущелье. Здесь её сморил сон, и она уснула на крошечной расщелине, которая вела в невообразимую глубь, в логово Той, Что Обитает Внизу. Слабый отголосок её дыхания коснулся Титании, и та навечно изменилась, а первый её ребёнок стал первым фэйри, которого увидел мир. Мы, дети её величества, верим, что наша миссия — отыскать Оберона и воссоединить влюблённые сердца!

Наверное, виноват был поспешный пересказ, но я нашёл историю нелогичной — например, если когда-то и жил на свете Оберон, он должен был умереть от старости сотни лет назад. Но полемика с феей меня не интересовала. Куда больше слух резануло упоминание кое-чего другого.

— Кто такая Та, Что Обитает Внизу?

— Хозяйка явления, называемого людьми Бездной.

В груди словно вспыхнуло крошечное солнце.

Она! Она! Я напал на её след!

С трудом справившись с эмоциями, я накинулся на вождя с расспросами.

— Кто-то из вас видел её? Можешь описать?

Моя горячность удивила Пака, но он добросовестно перечислил мне легенды, связанные с предполагаемой властительницей Бездны. Ни в одной Та, Что Обитает Внизу не напоминала девушку, с которой я разговаривал в картинной галерее. Когда изрядно утомлённый фэйри закончил, напомнила о себе Нейфила, которой я на привалах поведал про таинственную незнакомку и свои подозрения насчёт неё.

«Это может быть обычным совпадением. Мало ли религий, основанных на чудесах и ужасах Бездны? Так уж получилось, что фэйри верят в богиню — немудрено, вся их жизнь построена на служении Титании! Алоплащники тоже думают, что на нижнем слое живёт некий демон или злой бог».

Совпадение? Не исключено.

Обеспокоенность Нейфилы никуда не пропала.

«Когда ты услышал про Ту, Что Обитает Внизу… В тебе что-то переменилось. Будто ты на мгновение правда превратился в безликого. Такая… животная ярость».

Глупости.

— Как велика расщелина, ведущая на нижние слои? — спросил я у Пака.

— Тоньше волоса. Так говорится в наших сказаниях. Сейчас это не проверить — её величество, выросшая за столетия, целиком закрыла её.

Жаль.

Судя по эффекту, который она оказала на Титанию, трещина тянулась до шестого слоя, если не глубже — в самое сердце Бездны. Зато стало понятно, почему проснулся Лью’с.

Я мог бы убить королеву, сдвинуть её труп и спуститься по расщелине… Но чей облик принять, чтобы протиснуться в столь узкую щель? У меня в запасе нет ничего подходящего.

От Нейфилы донёсся нервный смешок.

«Твои идеи иногда пугают».

Тебе стало жаль Титанию?

«Н-нет… Не знаю. Дело не в этом».

Нейфилы вздохнула и замолчала.

Порой на неё накатывало меланхоличное настроение. По опыту я знал, что бесполезно пытаться расшевелить её — рано или поздно она воспрянет духом. По правде говоря, её внезапная отстранённость сыграла мне на руку.

Стоит воспользоваться появившейся паузой, пока меня не начали снова использовать в качестве посредника, чтобы доставать Пака бесчисленными вопросами.

Я приблизился к Наблогу и помахал рукой, чтобы привлечь его внимание. Проще было заинтересовать скалу: Морфопатия хорошо потрудилась над мужчиной, охватив большую часть его головы. Множество мелких кристаллов закручивались вокруг камней побольше на манер жутковатых бутонов, а граница между ними и здоровой плотью была воспалена и покрыта нарывами.

Либо состояние Наблога ухудшилось, когда отряд забрался в ущелье, либо его тащили сюда под руки, а он выбирал направления инстинктивно, остатками поражённого Мором мозга.

Я присел возле Наблога и придвинулся так близко, что мог рассмотреть своё отражение в его единственном целом глазу —