— Нет-нет-нет. Вы всерьёз думаете, что я поверю, будто больше нет? Несмешно. После всех небылиц, что ты наплёл мне, ты хочешь обидеть меня, отмеченного признательностью Титании, своей скупостью?

Я покачал головой, притворно сокрушаясь из-за отношения Пака. При упоминании благодарности королевы феи уставились на ап Абалака — похоже, я задел в них правильную струну. Как могли они дать меньше, чем обожаемая ими Титания? Это тянуло на святотатство.

Скрепя сердце Пак расщедрился на литровую баклажку. Под злые взгляды, бросаемые Паком, я удостоверился в подлинности Эликсира Бессмертия: рассёк себе руку и глотнул жидкости. Рана моментально затянулась.

Проводы были недолгими. Фэйри хотели поскорее отделаться от наглого героя, а меня утомило их беспорядочное мельтешение в воздухе — от сияющих крыльев рябило в глазах.

Вернулся к Роще Статуй я той же дорогой — через кактусовый круг и часовой переход. В этот раз он показался не таким длинным. Добытая у солдат одежда была куда удобнее позаимствованной у жертвы Морфопатии. Снаряжение профессионалов отличалось от тряпок бедняги, которого против его воли привела в Бездну болезнь, как день — от ночи.

Но все они нашли свою погибель здесь.

Бездна была жестоким учителем и беспощадно наказывала за промашки.

Но тем интереснее был вызов. Тем больше во мне разгоралось желание добраться до её сердца.

В Роще Статуй всё оставалось по-прежнему. Рико не проснулась — лежала, свернувшись калачиком, в высокой траве. Я уселся неподалёку.

Сколько часов прошло с момента, как я отправился с феями, было не понять — солнце не сдвинулось с воспалённого небосвода, точно прибитое к нему гвоздями. Неужели здесь царил вечный полдень?

Я намеревался провести остаток времени с пользой, то есть в изучении огненного дара. Для этого, предварительно раздевшись, я перевоплотился в Ваккера. Телосложением Каттай уступал ему. Ни к чему было портить потом и кровью добытую одежду.

Кровь принадлежала не мне, но всё же…

В облике мастера алоплащников управление стихией далось удивительно легко. Достаточно было прикрыть веки, прислушаться к себе и ощутить внутри затаённое пламя, тлевшее, словно угли, которые припорошило пеплом. Оно сгущалось в нескольких точках — у сердца, в животе и за переносицей. Я внутренне выдохнул, разжигая его, сконцентрировал его в груди и погнал по правой руке, которую слегка защипало.

Я открыл глаза; над кончиками пальцев, не касаясь их, плясали языки огня.

Я слабо представлял, как перенести этот дар в Каттая. Какие органы отвечали за дар? Или тут следовало поработать над энергетикой, а значит, развить магическое зрение?

Предстояла уйма работы. Но этим я займусь чуть позже.

Усилием воли я направил больше энергии в пламя над ладонью и осмотрелся по сторонам.

Чтобы завоевать доверие Рико, нужна правдоподобная история. Обязательно — с убедительными доказательствами, деталями, которые отразят повадки алоплашников наилучшим образом.

А что может быть убедительнее, чем пожар в Роще Статуй?

Жаль.

Она была по-своему красива — извращённой, искажённой красотой, от которой у людей наверняка сводило желудок и шла кругом голова. Роща символизировала идею Бездны — возвышенное уродство на теле Хазма, слияние несовместимого, неправильность, что таила ужас и подстёгивала благоговение.

Я привык замечать прекрасное в чудовищном.

Но Рощу это не спасёт.

Глава 6

На горизонте полыхало зарево. Рыжие отсветы пламени сливались с гнилостно-зелёным небосводом, в который вонзались чёрные столбы дыма. Цвета причудливо смешивались, рождая новый, но всё такой же отталкивающий оттенок — грязно-бурый, кляксой тянувшийся к худосочным нитям облаков.

Даже пламя не в силах придать пейзажу Краевой Пустоши очарования.

Нейфила эхом откликнулась на мои мысли.

«Не очень вдохновляющее зрелище».

Стоянку я устроил километрах в пяти от Рощи — нашёл укромную низину меж холмов, из которой торчали высокие острые скалы, как пальцы погребённого в песке великана. Они смыкались ближе к вершине, образуя естественный полукупол. У его подножия тут и там виднелись широкие плоские камни — галька, только размерами не меньше полноценной тарелки. Они находились в тени, потому не сильно нагрелись, и сидеть на них было удобно.

Я устроился на одном таком камне и принялся перебирать содержимое холщового мешка, который забрал у мёртвых солдат, временами поглядывая на далёкий пожар.

Потребовалось не так уж много усилий, чтобы разжечь в Рощей Статуй огонь — цветы и лианы запылали, словно облитые бензином, да и деревья почти не отставали. Трудно сказать, почему они горели настолько хорошо. Может, дело было в даре Ваккера, который порождал ненасытный огонь. А может, растения, что впитывали чужие жизни, так насытились энергией, что она переливалась через край — и оказалась превосходным топливом.

Я вытащил из мешка и разложил на гальке свёрток с вяленым мясом, бутыль, в которой на дне плескалось вино, полную флягу с водой, полоски ткани — своеобразные бинты, иглу с катушкой толстых ниток, помятый котелок и другую ерунду, которая была бы полезна человеку, но для безликого ценности не представляла. Среди повседневных вещей выделялись три стеклянных шара, завёрнутые в промасленную бумагу. Под гладкой поверхностью блестели тонкие трещинки, которые сходились к центру.

Нейфила на вопрос о назначении загадочных предметов беспомощно пожала плечами — не сталкивалась ни с чем похожим ни вживую, ни в книгах.

Видимо, артефакты Бездны.

Я покачал шары в руке и аккуратно сложил их обратно в мешок. Они производили впечатление ценных приобретений. Можно было спрятать их, проглотив, но после яйца, подаренного Титанией, я зарёкся закидывать в пасть всё подряд. Тогда ничего плохого не произошло, но будет ли так везти всегда?

Мимолётно кольнула жадность: в ранцах алоплащников наверняка завалялись куда более интересные вещи. С другой стороны, увидь Рико среди моих пожитков что-нибудь принадлежавшее бывшим товарищам, не избежать подозрений. Я собирался представить дело так, будто Ваккер и Луквенес сожгли Рощу, после чего бросили девушку посреди Пустоши, не захотев марать о неё руки. Не оставят же такие мерзавцы ей ранец, верно?

Я бросил взгляд на бессознательную Рико, которая лежала в неудобной позе между камнями. Выступ одного упирался ей в бок.

Я положил её прямо на гальку, но она заворочалась и пару минут спустя скатилась в ложбину. Теперь она периодически тяжело вздыхала во сне.

Мелькнула мысль, что стоит перетащить Рико обратно, иначе потом у неё будет ломить всё тело.

Спальника в холщовом мешке солдата не нашлось, и она посапывала, завёрнутая в плащ.

«Сколько заботы…»

В голосе Нейфилы прорезались незнакомые — и колючие — нотки. Не вполне возмущение, не совсем претензия, но достаточно близко, чтобы вызвать ухмылку на моём лице.

Вот уж зачатков ревности я от неё не ожидал.

Если она проснётся разбитой, мы будем идти дольше до города.

Нейфила перескочила на другую тему.

«А она симпатичная, правда?»

Странные создания всё-таки женщины — спрашивает про другую, а подразумевает комплимент про себя. Я выдержал паузу, прикидывая, не подшутить ли как-нибудь над ней, но ничего путного в голову не шло, и я сдался.

Не красивее тебя.

«То есть мы наравне?»

Всё же угодил в ловушку.

Она — звезда на небе, а ты — Солнце.

Нейфила довольно прищурилась. Так я выяснил, что цивилизация Хазма ещё не открыла родственной связи между солнцем и звёздами.

Меланхолия, овладевшая ею, постепенно сходила на нет. Она оживала всё больше. Я решил помочь ей расшевелить себя.

Как тебе знакомство с фэйри? Не пожалела, что увидела Титанию?

Нейфила проглотила наживку и мгновенно оживилась.

«Разумеется, нет! Я встречала тварей и пострашнее — не в обиду тебе, Каттай. Но сам шанс прикоснуться к обычаям и наследию иной расы… Разве можно было подумать о таком до Бездны?»

Обычаи что надо — врать напропалую.

«Брось, я же не дура, чтобы верить в бессмертие, даруемое каким-то зельем. И это я рассказала тебе про то, что фэйри — лгуны и притворщики. Для меня важнее было услышать и повидать то, о чём другие люди никогда и не помыслят».

Ну, солдаты Ордоуса повидали почти столько же.

«Но никому не расскажут об этом. И вряд ли Пак делился с ними легендой о Титании и Обероне. Подумать только — фэйри произошли от человеческой пары! Наводит на странные мысли. Что, если звери и растения Бездны не появились тогда же, когда она рассекла наш мир? Что, если они — потомки тех, кому не повезло оказаться в ней в момент сотворения?»

Я задумался.

Звучит логично. Хотя… если что-то и способно сотворить нечто из ничего, то это Бездна.

Я закончил перебирать вещи и встал, с наслаждением потянувшись. Спина чесалась: