Впрочем, его поклонницы наверняка принадлежат к тому типуженщин, которые млеют при виде фотографий популярных киноактеров. В красотеДжорджа было что-то искусственное, театральное, как будто кто-то увереннойрукой прочертил его греческий профиль, нарисовал ровные, прямые брови, придаллегкую волнистость блестящим темным волосам.

Но ретушер совершенно не уделил внимания его рту, поэтомугубы получились чересчур толстыми, а челюсть — излишне резко выступающей.Подбородок и рот немного портили картину; они придавали лицу выражениегрубости, тщеславия и безжалостности, подчас доходящей до жестокости.

— Что это за история о взбесившемся котенке? — поинтересовалсяДжордж.

Его голос походит на его лицо, подумала Элен. Так тщательноподобран и отретуширован, что чересчур хорош, чтобы быть настоящим.

— Кухарка сказала, что он вас поцарапал. Дайте мне взглянутьна вашу руку.

Он дотронулся до ее руки. У него были ухоженные руки сдлинными сильными пальцами, но Элен не выносила их прикосновения, она отдернуларуку.

— Рука у меня в полном порядке, а Янтарик вовсе невзбесился. Он…

— Вы не можете знать этого наверняка, — перебил ее Джордж. —Если верить тому, что говорит кухарка…

— Кухарка знает только то, что слышала от тети, —рассердилась Элен. — Котенка отравили.

— Отравили?! — удивился Альбер.

— Да.

— Вы уверены?

— Совершенно.

— Тогда я ничего не понимаю.

Джеральд Шор, который только что вышел из машины, сухосказал:

— Не вижу причин, почему бы ты не мог этого понять. Таблеткис ядом были спрятаны в шарики из мясного фарша и скормлены котенку. Кому-тоочень хотелось от него избавиться. По-моему, тут все яснее ясного, не знаю, какеще тебе объяснить.

Джордж Альбер упорно не замечал саркастических ноток вголосе собеседника. Улыбаясь, он сказал:

— Дело не в том, что я не понял, что случилось. Но я не могупонять почему.

— Котенок кому-то явно мешал.

— Но почему?

Только сейчас до Элен дошел смысл вопроса. Она нахмуриласьи, повернувшись к дяде Джеральду, проговорила:

— Да, дядя Джеральд, чего ради кому-то понадобилось убиватьмоего Янтарика?

Джеральд Шор, как показалось Элен, не хотел продолжатьразговор на эту тему.

— Разве нормальный человек способен понять психологию тех,кто отравляет животных. Они могут подбрасывать отравленные шарики мяса в чужиедворы. Ты же слышала, доктор сказал, что в некоторых районах города очень многослучаев отравления животных.

— Сомневаюсь, что котенка могли отравить таким способом, —заявил Альбер. — Один кусочек мяса, может, и могли подбросить, но несколько —вряд ли!

Джеральду Шору, оказавшемуся внезапно под огнем противника,пришлось защищаться.

— Несколько мясных шариков могли разбросать по двору. Невижу, почему бы Янтарик не мог подобрать их.

Джордж повернулся к девушке.

— Элен, когда котенок последний раз выходил на улицу?

— Не знаю, Джордж. Я не могу припомнить, выходил ли он послетрех часов.

— Мог ли он тогда уже съесть отраву?

Элен заметила, как взгляды Джорджа Альбера и дядюшкипересеклись. Она поняла, что воинственный характер молодого человека непозволяет ему с почетом отступить.

— Ветеринар уверяет, что яд попал в организм Янтарика всегоза несколько минут до первого приступа, незадолго до того, как мы приехали влечебницу. Именно потому и удалось его спасти.

Альбер медленно наклонил голову, как будто слова Эленукрепили его в собственном мнении, потом неожиданно сказал:

— Ладно, мне пора. Я забежал только на минутку. Увидимсяпозже. Сочувствую Янтарику. Теперь смотрите за ним как следует.

— Непременно, — ответила Элен. — Я думаю несколько днейподержать его у Тома Ланка.

Джордж Альбер сел в свою машину и укатил.

— Определенно терпеть не могу этого парня! — сказал ДжеральдШор с удивившей его племянницу глубиной чувства.

— Почему, дядя Джеральд?

— Я сам не знаю. Уж слишком самоуверен. В пожилом человекеэто не так коробит, но что такого сделал, скажи мне, этот лоботряс, чтобыдержаться столь высокомерно? Как могло случиться, что его не призвали в армию?

— Плохо слышит на левое ухо, — объяснила Элен. — Разве ты незамечал, что он всегда поворачивается к говорящему правым боком?

Джеральд фыркнул:

— Все дело в его классическом профиле. Обрати внимание какон держит голову! Подражает очередной кинознаменитости.

— Да нет, дядя Джеральд, ты несправедлив. Он действительнослышит плохо, я точно знаю. Он пытался попасть на фронт.

Джеральд Шор быстро спросил:

— Когда Джерри Темплер возвращается в лагерь?

— В понедельник.

Элен даже страшно стало при мысли, что это совсем скоро.

— Он знает, куда его пошлют?

— Если и знает, то не говорит.

Джеральд распахнул перед Элен дверь, но сам не последовал заней.

— У меня еще дела в городе. — Он взглянул на часы. — А тебеуже скоро надо будет выезжать. Ты опоздаешь к обеду, поэтому лучше сказать, чтопоедешь со мной. Это успокоит Матильду, а ты сможешь уделить Мейсону стольковремени, сколько понадобится. А понадобится много, можешь быть уверена. Вдевять часов я буду ждать вас перед «Касл-Гейт».

Он закрыл за ней дверь прежде, чем девушка успела еще разнапомнить ему, что дядя Фрэнклин совершенно определенно просил ее держать втайне от всех, кроме Перри Мейсона, назначенное свидание в «Касл-Гейт».

Перри Мейсона природа наделила редкостным даром: располагатьк себе людей. Обычно он бывал спокоен и сдержан, но в минуты величайшегонапряжения его неукротимая натура прорывалась наружу. Перед жюри присяжных ондемонстрировал блеск и изящество прирожденного актера. Его голос превращался втончайший инструмент, усиливающий воздействие его слов. Его острые вопросыразоблачали лживость показаний добросовестных свидетелей, выявляли в них грубуюподделку. В сложных ситуациях он превращался в быстродействующую мыслящуюмашину, внушал окружающим свои мысли, играл на их чувствах, мгновеннопросчитывая последующие ходы противника. Блестящий, убедительный оратор, онникогда не забывал подкреплять свои аргументы железной логикой.