– Может, все-таки не стоит тебе сразу идти напролом?

– Наоборот. Красивая одинокая женщина с мальчиком десятилет. Одинокий скучающий бизнесмен из Америки, зимний Эйлат, соседние номера…

– Ладно, я попытаюсь прощупать эту русскую через нашиканалы. Однако, мне кажется, лучше заняться забегаловкой у рынка. Там все яснейи проще.

– Забегаловкой уже занимается МОССАД. Там мы моментальнозасветимся. Не стоит повторять прежних ошибок. Майнхофф прибыл сюда по делу, ия не удивлюсь, если окажется, что МОССАД не просто в курсе, но имеет свой серьезныйинтерес. Они позаботятся, чтобы он опять испарился.

– Ты хочешь сказать, что собираешься охотиться за КарломМайнхоффом в одиночку?

– Не вижу других вариантов.

– МОССАД, Интерпол, ФСБ, а также немцы, англичане,итальянцы… Ты можешь назвать хотя бы одну секретную службу, которая не ловилабы Карла Майнхоффа?

– Я не могу назвать ни одной, которая не пользовалась бы егоуслугами.

– Ты не только псих и стихотворец. Ты еще и самоубийца.

В номере было холодно. Алиса достала из шкафа запасноеодеяло, накрыла Максимку. Он спал неспокойно, вертелся, несколько раз всхлипнулво сне. Он с младенчества остро чувствовал ее настроение. Малейший оттеноктревоги моментально передавался ему. Алиса могла сколько угодно хитрить,улыбаться, выдумывать отвлекающие игры, сочинять веселые и грустные сказки. Всебыло напрасно.

И сейчас он не мог уснуть до тех пор, пока она не объяснилаему подробно и внятно, почему вдруг ни с того ни с сего так запаниковала в этойдурацкой забегаловке.

– Понимаешь, в какой-то момент компания за соседним столикомпоказалась мне не то чтобы опасной, но неприятной, способной на агрессию.Согласись, они ведь и правда не внушали доверия, к тому же вокруг не было нидуши. А совсем недавно я читала американский триллер, и там была похожаяситуация. Героиня случайно зашла в сомнительную закусочную выпить чашку кофе исъесть что-нибудь, а там как раз собрались уличные наркоторговцы. Девушка едвауспела надкусить свой гамбургер, как ворвались люди в масках, с автоматами… Тыведь знаешь, какое у меня бурное воображение. Я сразу представила нас с тобойна месте этой Элен Кроуфорд, и так ярко представила, что испугалась.

Она стала пересказывать роман Энтони Спейсона «Я не умеюстрелять». Ребенок слушал затаив дыхание.

– Ты, мамочка, все-таки немножко чокнутая, – пробормотал он,засыпая. Эти дядьки в кафе были вполне мирные, просто грязные, и прикид у нихбандитский. Расслабься, мы отдыхаем…

– У них – что?

– Прикид.

– Малыш, говори, пожалуйста, по-русски.

– Мам, я вообще-то ничего плохого в этом слове не вижу. Унас в классе все так говорят.

– У вас в классе некоторые матерятся через слово.

– Ладно, мамуль, не ворчи. Давай дальше, что там было с этойЭлен, которая не успела съесть свой гамбургер?

Когда она дошла до середины, Максимка уже спал.

Номер находился на первом этаже. Вместо балкона былотдельный закуток, окруженный пальмами и невысоким кустарником и выходивший вовнутренний двор отеля. Перед стеклянной дверью стоял пластиковый стол подтентом, два стула. Алиса накинула куртку и вышла покурить.

От ветра сухо шуршали пальмовые листья, тихонько плескаласьвода в бассейне. Сквозь шторы соседнего номера пробивалась тонкая полоскасвета. Алиса не заметила, а скорее почувствовала, что рядом, у соседнегономера, в таком же закутке, за таким же пластиковым столом кто-то сидит.

– Мы с вами соседи, – произнес мужской голос по-английски, –вам, я вижу, тоже не спится.

Алиса повернула голову. В темноте белел высокий воротсвитера, блестели глаза и зубы. Американец улыбался.

– Меня зовут Деннис, как героя известного фильма «Одиндома». Ваш сын наверняка смотрел этот фильм.

– Восемь раз, – неохотно отозвалась Алиса.

– У меня есть сухой джин. У вас случайно не найдетсябутылочки тоника?

– К сожалению, нет.

– Жаль. Тогда хотя бы скажите, как вас зовут.

– Алиса.

– Как поживаете, Алиса?

Стандартное английское «Хау ду ю ду» предполагало такой жестандартный ответ.

– Спасибо, хорошо. – Она поднялась и шагнула к стекляннойдвери. Спокойной ночи, Деннис.

– Подождите. Вы наверняка сейчас будете пить чай. Русскиеобожают пить чай ночами. Можно я составлю вам компанию?

Они разговаривали в темноте, почти не видя друг друга, но поинтонации Алиса поняла, что лицо ее собеседника стало серьезным, даженапряженным.

– Нет, Деннис. Как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи.

Она ушла в номер, закрыла стеклянную дверь, плотно задернулашторы.

* * *

Неофициальный новогодний фуршет в посольстве США в Москве,на улице Чайковского, был в самом разгаре. Сверкала огромная рождественскаяелка, по зеркальному паркету, как по замерзшему озеру, скользили дамы ввечерних туалетах, мужчины в смокингах.

В яркой надушенной толпе мелькали, как вспышки, лицазнаменитостей, эстрадных и киношных звезд, политиков средней руки, которыебольше светятся на телеэкране, чем в реальной политике. Был обычный для такихпрестижных мест набор безыменных «тусовщиков» мужского и женского пола.Странная порода людей, которые со всеми знакомы, везде примелькались, однаконикто толком не знает, чем они занимаются, откуда взялись, куда исчезают потоми где достают деньги на столь неопределенно-легкомысленный образ жизни.

Были, конечно, и телевизионщики из программы светскихновостей, были журналисты, бизнесмены, дипломаты.

Тихо, ненавязчиво играл классический джаз. Звон бокаловсливался с равномерным, спокойным гулом разговоров.

– Неужели вы не побоитесь вкладывать такие большие деньги виракскую нефть? – спросила высокая пожилая американка Геннадия ИльичаПодосинского, Если это не слухи, то я совершенно ничего не понимаю впресловутой загадочной русской душе.

– Я слишком устал от праздников, чтобы говорить о делах, –улыбнулся Геннадий Ильич, – вы великолепно выглядите сегодня, Джуди. Надеюсь, яне получу по физиономии за сексуальные домогательства? – Он весело подмигнул ипоцеловал даме руку.