Бросив цветы, Ренисенб вместе с остальными побежала кпричалу на берегу реки. Яхмос и Себек уже были там, окруженные небольшой толпойиз рыбаков и землепашцев — они все возбужденно кричали, указывая куда-топальцем.

А по реке под большим квадратным парусом, надутым севернымветром, быстро шла ладья. За ее кормой следовала еще одна ладья-кухня, накоторой теснились слуги. Наконец, Ренисенб разглядела отца с цветком лотоса вруках, а рядом с ним сидел еще кто-то, кого Ренисенб приняла за певца.

Приветственные крики на берегу раздались с удвоенной силой.Имхотеп в ответ помахал рукой. Гребцы оставили весла и взялись за фалы.Послышались возгласы: «Добро пожаловать, господин!» — и слова благодарностибогам за счастливое возвращение:

— Слава Себеку[8], сыну Нейт[9], который покровительствовалтвоему благополучному путешествию по воде! Слава Птаху, доставившему тебя изМемфиса к нам на юг! Слава Ра[10], освещающему Северные и Южные Земли!

И вот уже Имхотеп, сойдя на берег, отвечает, как того требуетобычай, на громкие приветствия и вознесенную богам хвалу по случаю еговозвращения.

Ренисенб, зараженная общим радостным волнением, протиснуласьвперед. Она увидела отца, который стоял с важным видом, и вдруг подумала: «Аведь он небольшого роста. Я почему-то думала, что он куда выше».

И чувство, похожее на смятение, овладело ею.

Усох отец, что ли? Или просто ей изменяет память? Он всегдаказался видным, властным, порой, правда, суетливым, поучающим всех вокруг,иногда она в душе посмеивалась над ним, но тем не менее он был личностью. Атеперь перед ней стоял маленький пожилой толстяк, который изо всех сил тщетнопытался произвести впечатление значительного человека. Что с ней? Почему такиенепочтительные мысли приходят ей в голову?

Имхотеп, завершив свою напыщенную ответную речь, принялсяздороваться с домочадцами. Прежде всего он обнял сыновей.

— А, дорогой мой Яхмос, ты весь лучишься улыбкой, надеюсь,ты прилежно вел дела в мое отсутствие? И Себек, красивый мой сын, вижу, ты таки остался весельчаком? А вот и Ипи, любимый мой Ипи, дай взглянуть на тебя,отойди, вот так. Вырос, совсем мужчина! Какая радость моему сердцу снова обнятьтебя! И Ренисенб, моя дорогая дочь, ты снова дома! Сатипи и Кайт, вы тоже мнеродные дочери. И Хенет, преданная Хенет…

Хенет, стоя на коленях, вцепилась ему в ноги и нарочито, навиду у всех утирала слезы радости.

— Счастлив видеть тебя, Хенет. Ты здорова? Никто тебя необижает? Верна мне, как всегда, что не может не радовать душу… И Хори, мойпревосходный Хори, столь искусный в своих отчетах и так умело владеющий пером!Все в порядке? Уверен, что да.

Затем, когда приветствия завершились и шум замер, Имхотепподнял руку, призывая к тишине, и громко возвестил:

— Сыновья и дочери мои! Друзья! У меня есть для вас новость.Уже много лет, как вам известно, я жил одиноко. Моя жена, а ваша мать, Яхмос иСебек, и моя сестра — твоя мать, Ипи, — обе ушли к Осирису давным-давно.Поэтому вам, Сатипи и Кайт, я привез новую сестру, которая войдет в наш дом.Вот моя наложница Нофрет, которую из любви ко мне вы все должны любить. Онаприехала со мной из Мемфиса в Северных Землях и останется здесь с вами, когдамне снова придется уехать.

С этими словами он вывел вперед молодую женщину. Она стояларядом с ним, откинув назад голову и высокомерно сощурив глаза, — юная икрасивая.

«Она совсем еще девочка, — с изумлением смотрела на нееРенисенб. — Ей, наверное, меньше лет, чем мне».

На губах Нофрет порхала легкая улыбка, в ней сквозила скорейнасмешка, чем желание понравиться.

Черные брови юной наложницы были безукоризненно прямойформы, кожа на лице цвета бронзы, а ресницы такие длинные и густые, что за нимиедва можно было разглядеть глаза.

Семейство хозяина дома в растерянности молча взирало на нее.

— Подойдите, дети, поздоровайтесь с Нофрет. — В голосеИмхотепа звучало раздражение. — Разве вам не известно, как следуетприветствовать женщину, которую отец избрал своей наложницей?

Они один за другим приблизились к ней и, запинаясь,произнесли положенные слова приветствия.

Имхотеп, чтобы скрыть некоторое замешательство,преувеличенно радостным тоном воскликнул:

— Вот так-то лучше! Сатипи, Кайт и Ренисенб отведут тебя,Нофрет, на женскую половину. А где короба? Короба не забыли снести на берег?

Дорожные короба с круглыми крышками переносили с ладьи наберег.

— Твои украшения и одежды доставлены в сохранности. Пригляди,чтобы их аккуратно выложили.

Затем, когда женщины все вместе направились к дому, онобратился к сыновьям:

— А как дела в хозяйстве?

— Нижние поля, которые в аренде у Нехте… — начал было Яхмос,но отец его перебил:

— Сейчас не до подробностей, дорогой Яхмос, С этим можноповременить. Сегодня будем веселиться. А завтра мы с тобой и Хори займемсяделами. Подойди ко мне, Ипи, мой мальчик, я хочу, чтобы ты шел до дома рядом сомной. Как ты вырос! Ты уже выше меня!

Себек, хмуро шагая вслед за отцом и Ипи, прошептал на ухоЯхмосу:

— Украшения и одежды, слышал? Вот куда ушли доходы от нашихсеверных владений. Наши доходы.

— Молчи, — предостерег его Яхмос, — не то отец услышит.

Как только Имхотеп вошел в свои покои, тотчас появиласьХенет, приготовить ему воду для омовения. Она вся сияла.

Имхотеп, отбросив показную веселость, озабоченно спросил:

— Ну, Хенет, что скажешь про мой выбор?

Хотя он был настроен вести себя самым решительным образом,тем не менее отлично сознавал, что появление Нофрет, вызовет бурю, по крайнеймере на женской половине дома. Иное дело Хенет, полагал он. И верная Хенет необманула его ожиданий.

— Красавица! Необыкновенная красавица! — восторженно воскликнулаона. — Какие волосы, как сложена! Она достойна тебя, Имхотеп, иначе и нескажешь. Твоя покойная жена будет рада, что такая женщина скрасит твоеодиночество!

— Ты так думаешь, Хенет?

— Я уверена, Имхотеп. Ты столько лет оплакивал жену, пора тебенаконец снова вкусить радости жизни.