– Что ж, похоже, нам придется нелегко, так что напрощание можно и посмеяться.

Динна так и сделала, но на этот раз ее смех перешел в плач.

– Кажется, я совсем расклеилась.

– Да, точно. – Бен удовлетворенно кивнул и усмехнулся,но усмешка почти не затронула глаз. – Я тоже. Но если честно, дорогая, думаю,что нам все-таки выпал единственный шанс из множества. – Он криво улыбнулся,склонился к ней, поцеловал ее еще раз, напряженно посмотрел в глаза и сказал: –Иди.

Динна кивнула и дотронулась до его лица. Выходя из машины,она крепко сжимала кулаки. Несколько мгновений она постояла, глядя на Бена,потом повернулась и решительно направилась к дому. Она еще нащупывала в сумкеключи, когда услышала, что Бен уехал. Но она не повернула голову, неоглянулась, не посмотрела ему вслед – она похоронила его в своем сердце и вошлав дом, который ей предстояло до конца жизни делить с Марком.

– Доброе утро, дорогая, как спалось?

Марк стоял возле кровати и смотрел на Динну.

– Ты что, опоздал на самолет?

О прошедшей неделе, о том, что Динна буквально сбежала изПарижа, не было сказано ни слова.

– Да, опоздал. Глупо получилось. Сначала не мог пойматьтакси, потом попал в пробку... десять тысяч мелких катастроф... а потом пришлосьшесть часов ждать следующего рейса. Как ты себя чувствуешь?

– Прилично.

– И не более того?

В ответ Динна только пожала плечами. В действительности оначувствовала себя ужасно, ей хотелось умереть. Ей был нужен только Бен, но нетак, как получилось в сложившейся ситуации, не с ребенком Марка-Эдуарда.

– Я хочу, чтобы ты сегодня же показалась врачу, –сказал Марк. – Мне поручить Доминик записать тебя на прием, или ты самазапишешься?

– Мне все равно.

Что за странная кротость? Марку не нравилось то, что онвидел. Динна была бледна, выглядела изможденной и несчастной, и ей былосовершенно безразлично все, что он говорил.

– Я хочу, чтобы ты показалась врачу сегодня же, –повторил Марк.

– Хорошо. Я могу пойти к нему сама, или ты поручишьДоминик проводить меня?

Глаза Динны метали молнии.

– Это не важно. Так ты обещаешь пойти?

– Обещаю. А ты куда сегодня собираешься? В Афины? ВРим?

Динна встала с кровати, прошла мимо Марка в ванную и тихозакрыла за собой дверь. Марк мрачно подумал, что ему предстоят «веселенькие»восемь месяцев. Когда ребенок не родится в ожидаемый срок, он скажет Динне, чтоэто задержка, такое случается сплошь и рядом – дети часто рождаются на тринедели позже. Марк продумал этот вопрос еще в самолете.

Он подошел к закрытой двери в ванную и громко сказал:

– Если я тебе понадоблюсь, я буду в офисе. Обязательносходи сегодня к врачу, ты меня поняла?

– Да, отлично поняла.

Динна старалась говорить твердо, чтобы Марк не почувствовал,что она плачет. Однако так дальше продолжаться не могло. Динна поняла, что онане сможет жить с этим грузом, ей это не по силам. С ребенком или без, но ейнужно уйти от Марка и найти способ вернуться к Бену. У Динны появилась однаидея. Дождавшись, когда хлопнет входная дверь, оыа вышла из ванной и направиласьк телефону. На том конце провода медсестра сначала сказала, что доктор занят,но когда Динна попросила объяснить ему, кто звонит, врач подошел к телефону.

– Динна, это вы?

Он явно удивился, в последнее время она звонила ему оченьредко.

– Здравствуйте, доктор Джонс. – Динна вздохнула соблегчением уже от того, что услышала его голос. Доктор Джонс обязательно ейпоможет, он всегда ей помогал. – У меня проблема, очень серьезная. Вы можетеменя принять?

Врач услышал в ее голосе настойчивость.

– Вы имеете в виду сегодняшний день?

– А вы очень на меня рассердитесь, если я скажу «да»?

– Нет, не рассержусь, ведь если я начну рвать на головеволосы, у меня их совсем не останется. А ваша проблема не может подождать?

– Нет, иначе я сойду с ума.

– Ну хорошо, подъезжайте через час.

Через час Динна была в кабинете врача. Доктор Джонсоткинулся на спинку большого кресла, обитого красной кожей, – Динна помнила этокресло, и в ее памяти оно прочно ассоциировалось с этим врачом.

– Так что случилось?

– Я беременна.

Врач и бровью не повел, на его лице не дрогнул ни одинмускул, взгляд оставался спокойным.

– Как вы себя в связи с этим чувствуете?

– Ужасно. Время неподходящее, да и не только в этомдело.

– Марк относится к вашей беременности так же? «При чемздесь Марк? Какое имеет значение его отношение?» Однако Динна сказала правду:

– Нет. Он очень доволен. Но у меня есть тысяча причинсчитать, что это неправильно. Первая причина – я слишком стара.

– Физиологически – нет. Может быть, вы считаете, чтовам будет не по силам справиться с маленьким ребенком?

– Дело не столько в этом... Я слишком стара, чтобыпроходить через все это снова. А вдруг опять что-нибудь случится, вдруг ребенокумрет?

– Если вас беспокоит именно это, то вы волнуетесьнапрасно. Я думаю, вы и сами это понимаете. Вы не хуже меня знаете, что те двесмерти никак между собой не связаны. Это были две трагические случайности.Такое больше не повторится. Но по-моему, Динна, вы пытаетесь сказать мне нечтодругое: что вы не хотите этого ребенка. Не важно, по каким причинам. Или естьпричины, о которых вы мне не говорите?

– Да, есть... я не хочу иметь ребенка от Марка. Намгновение врач опешил.

– Это просто прихоть, или у вас есть этому какое-тообъяснение?

– Это не прихоть. Я все лето думала о том, чтобы уйтиот него.

– Понятно. Он об этом знает? – Динна грустно покачалаголовой. – Это осложняет дело, вы согласны? Но ребенок от него?

Десять лет назад доктор Джонс ни за что бы не задал ейтакого вопроса, но сейчас положение дел явно изменилось. В голосе врача слышалисьдоброта и искреннее участие, поэтому Динна спокойно ответила:

– Ребенок от него. – После короткой заминки онадобавила: – Если бы срок беременности был меньше, ребенок был бы от другогочеловека.

– Откуда вы знаете, что срок беременности – два месяца?

– Мне так сказали во Франции.

– Врачи могли ошибиться, хотя скорее всего они правы.Почему вы не хотите этого ребенка? Потому что он от Марка?