– Куинн, сразу после школы приезжай домой, – кричит мне вслед папа, – сегодня нам нужно упаковать оставшиеся вещи Хэтти.

Я едва не спотыкаюсь, внутри у меня всё переворачивается. Так скоро, слишком скоро. Я только вернула Хэтти, а теперь должна попрощаться с огромной частью того, что делало нас нами. Во взгляде папы сквозит извинение, которое не могут произнести губы. Я отворачиваюсь с благодарностью, зная, что это уже намного больше, чем я получила бы несколько недель назад.

Приехав в школу, я замечаю Картера, ждущего меня на парковке. Мои губы расплываются в не подвластной мне улыбке. Я не могу дождаться, когда поделюсь с ним новостью.

Когда я выхожу из машины, он оглядывает меня с головы до ног, и его рот приоткрывается.

– Черт! – Потом он спохватывается. Прокашливается. – Прости. Давай я возьму твою сумку?

Жар поднимается у меня по шее до самых висков. Когда он открывает заднюю дверь машины, я делаю вдох и поправляю платье.

– Угадай что, – нервничая, произношу я, когда он наклоняется к заднему сиденью.

– Что? – Он оглядывается на меня через плечо.

Я расплываюсь в восторженной улыбке.

– Меня приняли!

Он замирает с моим рюкзаком в руках, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Потом захлопывает дверь машины.

– Это потрясающая новость, Куинн! – Он притягивает меня к себе, чтобы обнять, и отрывает мои ноги от земли. Я взвизгиваю, потому что не ожидаю, что он вот так пробьется сквозь стену, которая разделяла наши тела уже три дня.

Он вдруг тоже вспоминает про стену. Ставит меня на землю и отступает на шаг назад. Это мило, потому что сегодня ему как будто не удается держать себя в руках. Я поправляю платье со смущенной улыбкой.

– Поздравляю, – вежливо говорит он, – я так рад за тебя.

– Спасибо.

Мы идем к школе плечом к плечу, и молчание уже не кажется таким комфортным, как прежде. Печать сломлена, и теперь во мне бушует желание, чтобы он снова коснулся меня.

Между третьим и четвертым уроком я стою, прислонившись спиной к шкафчикам, а Картер передо мной. Он протягивает мне свернутый лист бумаги.

Осмелев, я разворачиваю его и читаю прямо перед ним.

Причины, почему я не могу перестать думать о тебе

1. Ты поселилась у меня в голове, и, сколько бы я ни пытался тебя оттуда вытеснить, ты не уходишь.

2. Я, в общем-то, и не хочу, чтобы ты уходила.

3. Про тебя постоянно спрашивает Имани.

4. Про тебя постоянно спрашивает Оливия.

5. И я не могу оторвать от тебя взгляд.

6. Я всегда чувствую, когда ты рядом. Моя энергия отодвигается, чтобы освободить место для твоей.

7. Даже твой дневник не смог ответить на все мои вопросы о тебе.

Я перечитываю последний пункт снова и снова. Потому что, возможно, я и сама не подозревала, что боюсь этого: раз он прочитал мой дневник, значит, он знает обо мне практически всё, так что ему больше не нужно узнавать меня.

Может, поэтому его «вмешательство» и было таким ужасным. Потому что он делал предположения, основываясь на том, что прочитал в моем дневнике, словно знал, что мне нужно, не поговорив сначала со мной.

Подняв взгляд, я тяжело сглатываю.

– Это прекрасно. Спасибо.

Он улыбается.

– Пожалуйста.

После школы он провожает меня до машины. Спрашивает, насколько хорошо, как мне кажется, я написала тест по биологии. Я отвечаю: «Достаточно хорошо». Потом я вспоминаю, как Имани предложила, чтобы он со мной занимался. Он читает мои мысли, потому что говорит:

– В следующий раз надо нам с тобой позаниматься вместе.

Я улыбаюсь себе под нос.

– Ага, может быть.

Закинув мой рюкзак на заднее сиденье, он открывает для меня водительскую дверь.

– Еще раз поздравляю. Надо как-нибудь отметить, – и он снова достает из кармана сложенный тетрадный лист.

Я не знаю, смогу ли вынести еще один из его списков. Я неуверенно беру его, решая не читать перед Картером. Я недостаточно храбрая, чтобы позволить ему видеть меня, ослабившей оборону.

– Можно я позвоню тебе сегодня вечером? – спрашивает он.

Мое сердце начинает биться быстрее. Я моргаю и киваю, после чего сажусь в машину. Он закрывает дверь и машет мне, прежде чем пойти к остановке. Я держу записку между пальцами, наблюдая за ним в зеркале заднего вида. А потом открываю ее.

Так как это очевидно, а я наблюдательный

1. Ты ничего не писала в своем дневнике с тех пор, как вернула его. Я уверен, тот факт, что столько людей прочитали твои самые глубокие, темные тайны, уничтожило его для тебя. Прости.

2. Теперь ты счастлива. Я это вижу. Ты прямо светишься.

3. Ты точно знаешь, насколько ты сексуальна. Не прикидывайся!

4. И ты знаешь, что у меня подкашиваются колени, когда ты улыбаешься мне. Тебе стоит чаще этим пользоваться.

5. Ты прикусываешь нижнюю губу, когда пытаешься сдержаться. Мне просто интересно, что было бы, если бы ты больше не старалась сдерживать себя.

Меня переполнили бы эмоции, я отпустила бы себя, я выскочила бы из машины и позвала его, что я и делаю сейчас.

– Эй!

Он оборачивается.

Я стою у открытой двери машины, не способная остановиться на одной мысли, одной эмоции, одном направлении.

Он видит, что я колеблюсь, и идет обратно ко мне, пересекая парковку. Когда он останавливается передо мной, я поднимаю на него взгляд. Я знаю, что готова поговорить. Я более чем готова поговорить. Мне нужно дать волю эмоциям и высказать каждое горькое слово, что крутится у меня в голове.

– Обязательно позвони мне сегодня вечером. Ладно?

Он кивает, изучая мое лицо.

– Позвоню.

– И убедись, что у тебя достаточно времени, потому что мне нужно много что сказать.

Он улыбается, облизывая губы.

– Для тебя у меня есть сколько угодно времени.

– Хорошо, – я киваю, глядя на асфальт между нами, – это хорошо.

Я поднимаю взгляд, нервничая. Я не знаю, чего от него жду, но мне не хочется, чтобы он ушел прямо сейчас. Картер внимательно смотрит на меня.

Потом делает шаг ближе. Мое сердцебиение ускоряется. Он делает еще шаг, медленно, глядя мне в глаза, и останавливается – его кроссовки в одном футе от моих босоножек. Он тянется к моей руке. Его указательный и средний пальцы едва касаются кончиков моих.