Каким образом он умудрился войти в круг приближенныхГеннадия Ильича, не знал никто.

Цитруса с Мальковым связывало несколько лет довольно тесногоприятельства, был период, когда Петр отирался возле маленьких новорожденныхпартий, пытался стать полезным их лидерам, вклинивал их в информационноепространство, зарабатывая на этом вполне приличные суммы.

Не утруждая себя дальнейшими размышлениями, Гарик набралдомашний номер Петра Малькова и наговорил на автоответчик, что очень срочно,прямо сегодня, необходимо встретиться.

Ответный звонок раздался через Пятнадцать минут. А через часМальков и Цитрус сидели в небольшом подвальном ресторане на Остоженке.

* * *

Деннис почти не сомневался, что в Иерусалиме никто за нимине следил. То, что произошло вчера в старом городе, ни малейшего отношения кКарлу Майнхоффу не имеет. Нападение было случайным, такое происходит в арабскихкварталах если не ежедневно, то раз в неделю.

Майнхофф не нападет на Алису и Максима. Ему нужен его сынживой, здоровый и не напуганный. При всей своей жестокости Майнхоффсентиментален. Или это называется как-то иначе? Отцовские чувства. Могут онибыть развиты у бандита? Разумеется. Тем более других детей у него нет. ИнгаЦиммер бесплодна.

Похищать ребенка он не станет. Ему не захочется выглядеть вглазах мальчика злодеем. Что же он предпримет? Выберет подходящий момент,попытается договориться с Алисой? О чем?

«Алиса, скажи ему, что я хороший. Тебе он поверит. Скажи,чтобы он меня любил. Здравствуй, малыш, я твой папочка. Посмотри, как мыпохожи!»

Пока в его поведении нет никакой логики. Только эмоции.Такого с ним еще не случалось. Он рискнул остаться в стране после теракта, онразгуливает по Эйлату, купается в море. Он рискует, подставляется, лишь быувидеть мальчика. Отцовские чувства сыграли с ним злую шутку.

Вообще, нормальные человеческие чувства – непозволительнаяроскошь для террориста. Хочешь быть бандитом – изроль жить по законамненависти, не суйся на другую территорию. Там тебя не ждут. Ничего, кроменеприятностей, ты за свой красивый порыв не поимеешь.

На ребенка его сейчас можно ловить, как на живца. Это гадко,неблагородно, но кто же говорит о благородстве, когда дело касается КарлаМайнхоффа?

Деннис был уверен, здесь, в Израиле, брать Майнхоффа нельзя.Без МОССАДа не обойтись. Это значит, что в лучшем случае Карл будет убит, аскорее всего ускользнет.

В МОССАДе есть силы, заинтересованные, чтобы террористникогда не был пойман и никогда не раскрыл рта на судебном процессе, в какой быстране этот процесс ни состоялся. Деннис даже знал, кто конкретно не допустит,чтобы Майнхофф предстал перед судом.

Внутри МОССАДа существует сильная многочисленная группа,представляющая интересы крайне правой оппозиции. Эта структура выступает противмирного урегулирования арабо-израильского конфликта. Ее люди причастны кубийству премьер-министра Израиля Ицхака Рабина в ноябре 1995-го.

«Мы достаточно сильны и умны, чтобы достичь мира со всемиарабскими странами», – заявил Рабин в своей речи перед многотысячной толпой наплощади Царей Израилевых в Тель-Авиве.

А через несколько минут по нему открыл стрельбудвадцатишестилетний студент юридического факультета Игаль Амир, член молодежнойэкстремистской организации «Эйляль».

«Я сделал это во имя спасения душ, преданных Ра-бином», –заявил молодой убийца на суде.

Позже подняли вопрос о его психическом здоровье. Да,вероятно, будущий юрист был не вполне здоров. Фанатизм – религиозный, расовый,политический всегда граничит с болезнью. Но за фанатизмом одиночным и массовым,как правило, стоит холодный хитрый расчет вполне здоровых и уравновешенныхлюдей, сотрудников спецслужб, правительственных чиновников, денежных магнатов,которые умело и незаметно используют чье-то кровавое безумие в своих интересах.

Интересы эти ничего общего не имеют с древними и вечноживыми иллюзиями о том, что всех людей можно поделить на правых и виноватых,плохих и хороших. Это совсем другая, скрытая от постороннего понимания сферажизни, в которой непримиримые враги оказываются связанными сложной сетьювзаимовыгодного сотрудничества. Израильские правые экстремисты, выступающиепротив любых мирных договоров с арабами, тесно контактируют с палестинскимитеррористическими группировка". Русских коммунистов подкармливаюттеневики-миллиардеры из капиталистической Европы. Миротворцы втайне раздуваютвоенную истерию, спецслужбы, призванные отвечать за безопасность главправительств, организуют покушения на них.

Редко из этого темного бездонного омута смертельных страстейвсплывают имена и факты. Ничего никогда не проясняется до конца.

Деннис знал, кто конкретно помешает арестовать в ИзраилеКарла Майнхоффа. Полковник МОССАДа Яков Берштейн, принадлежащий к правойоппозиции, замаранный связями как с ультрасионистскими организациями, так и сультраисламистскими, имеющий контакты в среде русских неофашистов и итальянских«красных бригад». Полковник не раз пользовался услугами Майнхоффа, но доказатьэто не сумеет никто, кроме самого Карла.

Разумеется, окончательное решение остается не за Деннисом, аза господином Вильямом Барретом, сотрудником посольства США в Израиле, атташепо связям с общественностью, резидентом ЦРУ, шефом-куратором Денниса.

Вдруг шестидесятилетнему Вилли, человеку осторожному,лишенному тщеславия, отягощенному старомодными предрассудками, придет в головучестно отдать лакомый кусок в зубы местным властям? Вилли собирается вотставку, на пенсию, и может напоследок преподнести коллегам из МОССАДа такойвот славный подарок.

Но, сдавая Майнхоффа, Вилли невольно подставит Денниса,засветит его перед израильскими властями как агента-нелегала. Этонецелесообразно. Это если не конец карьеры, то весьма неприятный поворот в ней.Разведчик не должен быть известен чужой спецслужбе даже в качестве союзника идобровольного помощника.

Деннис решил не спешить, подождать хотя бы сутки, невыкладывать шефу-куратору потрясающую новость сразу. Сначала самому переварить,обдумать, выработать четкую позицию для разговора, подобрать железные доводы,чтобы Вилли уразумел: нельзя отдавать Майнхоффа МОССАДу. Нельзя ни за что.

* * *

Максим распахнул шторы, солнечный свет залил маленькийгостиничный номер.

В первый момент Алиса не могла понять, где они, в Иерусалимеили уже в Эйлате. Вторую ночь подряд она почти не спала, ложилась под утро.

Возвращались из Иерусалима страшно долго. Ночью хлесталливень. С гор хлынули потоки размытого песка вперемежку с камнями. Дорога былаперекрыта селями, пришлось ждать четыре часа, пока расчистят узкое горноешоссе.