– Спасибо, – улыбнулся немец.

Его лицо было освещено фонариком снизу, и улыбка получиласькарикатурно-злодейская. Так в старых советских фильмах подсвечивали физиономииактеров, игравших белогвардейцев, фашистов или шпионов, чтобы они выгляделисовсем уж свирепо. Карл был фашист-араб лет семидесяти, если не обращатьвнимания на молодой жадный блеск светло-карих глаз.

– Хватит болтать. Карл, – рявкнула Инга, – нас ждут. Что вытам копаетесь, профессор? – Ее раздражало, что они говорят по-русски. Она непонимала ни слова.

– Надеваю ботинки, фрейлейн. Слушайте, а мне обязательнонадо влезать в эту половую тряпку? Вы не могли достать что-нибудь почище? Ведьвоняет.

– И должно вонять, – усмехнулась Инга, – вы бедуин. Старый,больной, вонючий бедуин. Сейчас я наложу вам легкий макияж, и будет все окей.

Инга надела ему на голову платок, закрепила обручем и сталабесцеремонно рисовать что-то на его лице. Карл держал фонарь. Натан Ефимович судивлением заметил, что от нее пахнет спиртным. Такое было впервые.

– Не знаю, кто из нас двоих крепче воняет. Карл, ваша дураеще и наклюкалась на радостях, – сказал он по-русски, – она мне глаз не выколетсвоим косметическим карандашом?

– Может, – кивнул Карл, – но не спьяну, а от обиды. Онаочень ранимая, нежная девочка, совсем не понимает шуток. Так что вам не стоитдразнить ее, профессор.

– А в зеркало можно взглянуть?

– Не советую, – покачал головой немец-бедуин, – это вряд лидоставит вам удовольствие, да и некогда уже.

Бренера усадили в джип между Ингой и Карлом. Двое арабовсидели на переднем сиденье. За рулем молодой, тот, который хорошо говорил наиврите.

Когда джип тронулся, Бренер почувствовал, что разбитыйкорпус машины тоже маскарад. Внутри отличный, мощный мотор от «Мерседеса»последней модели.

Некоторое время ехали молча. Шоссе оказалось совсем близко.В свете фар вспыхнул первый дорожный указатель. Ашкерон. Значит, они уже уегипетской границы. Сейчас будет въезд в сектор Газа. Там патрули. Первые ипоследние израильские патрули, которые попадутся у них на пути.

– Через несколько минут нас остановят, профессор, – тихопроизнес Карл, я хочу спросить: есть необходимость вкалывать вам сейчасснотворное или вы будете вести себя разумно? Учтите, одно слово на контрольномпункте, и вы умрете. Сразу, в ту же секунду. А через несколько часов умрут вашивнуки, ваш сын и невестка.

– Но и вам не поздоровится в таком случае, – заметил Бренер,– в Израиле отменена смертная казнь, однако пожизненное заключение вам будетгарантировано. Если начнете сопротивляться при аресте, вас с удовольствиемпристрелят. А что касается внуков и сына, я уверен в их безопасности по однойпростой причине: их охраняют очень тщательно, не столько ради спасения ихжизней, сколько ради того, чтобы выйти на вас. Стоит кому-то из ваших людеймелькнуть в радиусе нескольких километров, и…

– Вы думаете, мы вас застрелим? – перебил его немец. –Ничего подобного. Инга всадит вам смертельную дозу диплацина. Вы умретемгновенно; но никто этого не заметит. Более того, вы просто не успеетепроизнести ни слова. У Инги потрясающее чутье. Вы только захотите открыть рот,а уже будете на том свете. Что касается Тель-Авива, то вынужден васразочаровать. Никто из моих людей в поле зрения полиции не мелькнет. Всеобложено хитрой взрывчаткой. Достаточно нажать кнопку на пульте.

– Ну, положим, ваша пьяная подруга экстрасенсорнымиспособностями не обладает, и сказать солдатам на контрольно-пропускном пунктепару слов я успею. Про Тель-Авив – ерунда. Взрывчатку давно обнаружили. Аскорее всего их переселили куда-то.

Помолчав немного, немец печально произнес:

– Мне не нравится ваше настроение, Натан Ефимович. Вероятно,без снотворного не обойтись. Это все-таки лучше, чем яд.

– Ладно, Карл, – поморщился Бренер, – я хочу еще пожить ипоработать. Не нервничайте. Буду сидеть тихо.

Через пятнадцать минут джип остановили наконтрольно-пропускном пункте перед въездом в сектор Газа. Яркие прожектора билив пыльные стекла.

– Осторожно, господа, – с улыбкой сказал молодой араб,который сидел за рулем, – у нас в машине человек, зараженный пустыннойлихорадкой. Приезжали сюда к знахарю, который может вылечить болезнь напоследней стадии. Но все без толку. Умирает старик. Вот, возвращаемся домой, вЕгипет.

Натан Ефимович чувствовал, как Инга у него за спиной, поддлинным концом платка, держит наготове шприц. Одно неверное движение – иглавойдет под лопатку. А солдатам кажется, что молодая бедуинка нежно обнимаетбольного старика.

Он почти не сомневался, что шприц наполнен не ядом, а всетем же снотворным. Они рассчитывают на шоковый эффект. Предупредили, что умрет,значит, как минимум несколько минут после укола будет молчать. А потом уснет.Конечно, они стараются не злоупотреблять снотворным. Понимают, как этодействует на мозги. Но если он вякнет, кольнут в ту же секунду. И черт ихзнает, может, правда всадят диплацин. Диплацин блокирует проведение импульсов внервно-мышечных санапсах. А проще говоря, прекращает работу сердечной мышцы.Моментальная остановка сердца.

Солдаты осмотрели машину со всех сторон, заглянули вбагажник. Единственным на пятерых бедуинов документом были водительские правана имя Саид-Алимех-Хусейн-бека, жителя Египта. И номера на джипе были голубые,египетские. Желтые, израильские, с которыми он стоял в пустыне Негев, передотъездом свинтили.

– Счастливого пути, – вежливо улыбнулся офицер.

Последний израильский контрольный пункт остался позади. Ингаубрала свой шприц. Натан Ефимович усмехнулся. Второй раз в жизни онпочувствовал себя предателем родины. Двадцать лет назад добровольно уезжал изРоссии. Сейчас его насильно волокут обратно, и он как бы предает Израиль.

«Хватит рефлексировать, паршивый интеллигент, – сказал онсамому себе, расслабься, Натанчик, и получай удовольствие от жизни, потому чтонеизвестно, сколько тебе еще осталось. Ведь скорее всего тебя используют в,какой-то международной бандитской комбинации, и живым ты вряд ли выберешься…»

– Чтобы вам не было слишком уж тяжело расставаться с землейобетованной, могу сообщить, какой замечательный вас ждет сюрприз, – Карлсверкнул в темноте глазами, – путешествие на яхте по Средиземному морю доберегов Греции. Каюта со всеми удобствами. Отличный стол. Вы толькопредставьте, уже через несколько часов вы примете горячий душ, вам подадутвкусный ужин, вы уснете на чистом белье, и море будет ласково плескаться подухом, и сны будут сниться светлые, радостные, как в раннем детстве.