Это было только вчера.

В понедельник и вторник ключи у него были. В среду онприехал в офис в середине дня и сразу же уехал в квартиру Знаменской — ключиему были не нужны.

Значит они исчезли или во вторник вечером, или в среду.

Кожа под водолазкой внезапно взмокла, и боль хлестнула чутьподжившую рану.

Во вторник у него были Грозовский, Тарасов, Лида, Веник и —с утра — Саша Корчагин, которому проломили голову.

У Саши были свои ключи, и вряд ли он украл еще иданиловские. Кроме того, — Данилов мрачно усмехнулся — смерть оправдывала еголучше всего.

Кто из оставшихся четырех?

Кто? Кто?!

— Странная штука получается, — раздраженно сказал за егоспиной капитан Патрикеев, — вы вроде и ни при чем, и алиби у вас надежное, еслине врете…

— Не вру.

— Это мы проверим. А штука-то странная. Это что такое?

— Что?

— Вот это. Сюда, сюда глядите!

Данилов посмотрел. Это были его очки.

Стекла заляпаны чем-то бурым и неровным.

— Кровь, — сказал капитан, пристально глядя в лицо Данилову,— на стеклах-то кровь. Очки ваши?

— Мои, — подтвердил Данилов.

— Правильно, ваши, — согласился капитан с удовольствием, —вот и секретарша говорит, что они ваши.

— Да я от них и не отказываюсь, — пробормотал Данилов.

— Правильно делаете, что не отказываетесь! Очечки сверху накровь упали. Прямо стеклами. Видите, на стеклах пятна? Убийца ударил,потерпевший упал, очки с убийцы слетели — и прямо в кровь. С кем, говорите, выночевали-то?

Данилов продиктовал номера телефонов.

Он не убивал Сашку, это точно. Он не настолько сумасшедший,чтобы не контролировать свои поступки. Он был не один, Знаменская подтвердит,что он спал дома, и все обойдется. Капитан Патрикеев поймет, что он не билСашку по голове и не ронял в его кровь свои очки!

Он совершенно нормальный человек, несмотря на то, что кто-тов последнее время очень старается убедить его в обратном.

И кто-то ведь уронил его очки в лужу Сашкиной крови.

Данилов дернул золоченые нелепые ручки ни створке окна,распахнул его и глубоко вдохнул студеный воздух. Ветер надул штору и как будтообнял Данилова холодными лапами. Рана под горячей водолазкой стала остывать.

Очки.

У него только одни очки — два стекла и дужки, никакойоправы, модерн, очень понравившийся Марте. Она разбила его прежние очки —зачем-то цепляла на нос, оставила на сиденье, а потом сама же на них села, иони поехали заказывать новые, и Марта выбрала именно эти — два стекла и дужки.Других у него нет.

Веник смотрел хоккей и кричал, что не видит.

«Дай мне очки, я ничего не вижу, а тут хоккей».

Потом Данилов его выставил и нашел на своей постелиокровавленную белую рубаху, а очков с тех пор не видел.

Веник часто таскал у него всякие мелочи — дорогие брелоки,подарочные ручки, блокноты в кожаных переплетах, и вот теперь — очки?!

Значит, сегодня ночью у него в конторе был Веник? Веникзастал Сашку и убил?! Совсем, до смерти?!

Вернулся капитан. Вид у него был задумчивый.

— Да — сказал он и сел, но уже не в даниловское кресло, —подтверждается история ваша. А я уж было решил…

Данилов не спросил, что именно он решил. У него было сухо ворту, и глаза тоже казались очень сухими, как будто поднялась температура.

— Подтверждается! — повторил капитан неприятным голосом. —Знаменская Ариадна Филипповна сказала, что вы провели ночь у нее на глазах!Приезжайте, говорит, я все еще у него в квартире, моюсь в душе! Могу, говорит,предъявить бутылку из-под водки и ананас! — Он едва сдержался, чтобы невыругаться. — И время, когда она приехала, точно назвала!..

— Неужели? — удивился Данилов. Капитан покосился на него.

— У нее чек из супермаркета в пакете остался. На чеке время.От супермаркета до вашей квартиры идти две минуты. Ехать от силы сорок секунд.

Твою мать!..

Хозяин «архитектурного бюро» — выдумали себе работу тоже! —раздражал его без меры. Раздражали его пиджак, черная водолазка, стрижка, как укинозвезды, самоуверенность, тихий голос, портфель, самодовольный, наглый икожаный, так, по крайней мере, казалось капитану, и запах раздражал, и народнаядепутатша, подтвердившая алиби, — еще на ананас приглашала, зараза! — ивскользь помянутый в разговоре всесильный и знаменитый Кольцов.

«Глухарь», как пить дать «глухарь», капитанское сердце чуялонеладное.

— Как очки попали на место происшествия? — спросил он, ни начто не надеясь. — Не знаете, конечно?

— Наверное, я их забыл в конторе, и после того, как Сашкуударили по голове, они… упали.

— Откуда? С неба? Или их специально положили, чтобы ввестинас в заблуждение? А? У вас есть враги?

В последнее время у Данилова появился враг, черный человек,черт знает кто. Он понятия не имел, что это за враг.

— Я не знаю, — сказал он, — скорее нет, чем да. Какие враги?У меня вообще нет… близких людей. Ни друзей, ни врагов.

У него была Марта, которая заменяла всех друзей и близкихвместе взятых.

Он сказал ей — «я больше не хочу тебя видеть».

— Очки вы забываете, — сварливым тоном сказал капитан, —ключи теряете. А за вами ходит человек, который все подбирает и используетпротив вас. Это-то вы хоть понимаете?

— Понимаю, — согласился Данилов.

Ему нужно поговорить с Веником. Чем скорее, тем лучше.Капитан все равно ничего не поймет и ни во что не поверит, даже если Даниловсейчас примется рассказывать ему о своих несчастьях последних дней. Что онможет рассказать? Что кто-то пытается отомстить ему за смерть жены, котораяслучилась пять лет назад? Подбрасывает ему в постель окровавленные рубахи икрадет блюдечки с янтарной крошкой?!

Он сам должен довести все до конца. Это только его дело.

Если он победит, значит, победит навсегда. Если проиграет —ничего на свете, даже разум, больше ему не понадобится.

— Ну и черт с вами, — сказал капитан, у которого была хорошоразвита интуиция, — хотите со мной в молчанку играть, валяйте! Только если ячего раскопаю, никто вам не поможет — ни Знаменская ваша, ни Кольцов. Я мужикупертый, это каждый знает.