Он крутанулся, ринул кнесинку и уложил её в колючую травку,но на сей раз – с примерной осторожностью. Ещё придёт время жилы в схваткетянуть. Потом они поменялись местами, кнесинка шмякнула оземь парня на головубольше себя и топнула ногой:

– Не моги поддаваться!

Когда ехали домой, Волкодав приметил, что она берегла левуюруку. Он задумался, как обычно, с трудом подыскивая слова, и, только когдавпереди уже замаячила городская стена, наконец спросил:

– Надо ли трудить себя так, госпожа? Не ты нас, мы тебяхранить уряжались…

Слова он нашёл всё же не самые разумные. Едва выговорив, сампонял это и стал ждать: сейчас осердится и скажет – без тебя, дескать, знаю,что надо мне, чего не надо. Кнесинка сдвинула брови и стала поправлятьсеребряные обручья, хотя багровые пятна начавших проступать синяков и так былинадёжно спрятаны рукавами.

– Я дочь вождя, – сказала девушка. – Если явзялась, я не должна отступать.

Дочь вождя, подумал Волкодав. Самое печальное, чтополучалось у неё на удивление хорошо. Верно же говорят: за что ни возьмутсявожди, всё у них спорится лучше, чем у обычных людей. Может, потому и спорится,что помнит хороший вождь, на ком держится удача народа. Вот и дочерям вождейнету равных ни в красоте, ни в ловкости, ни в уме. Ни в стойкости душевной…

А ещё говорили, будто лицом и телом кнесинка Елень быласущая мать. Мать-воительница. Вот и думай: к добру это? Или не к добру?..

Лето близилось к исходу, и в городе всё чаще поговаривали отом, что государь Глузд, мол, совсем скоро вернётся. Волкодав не оченьлюбопытствовал, куда он уехал, но всё же узнал: кнес проводил лето в большой имогущественной стране Велимор, договариваясь там о торговле и, случись что, овоенной подмоге. Нет, не то чтобы кто-нибудь угрожал Галираду или, тем более,могучему Велимору. Просто сольвенны хотели заручиться добрым расположениемсильного и воинственного соседа. Что же до Велимора, то и ему, верно,небезразлична была дружба крепкой северной державы. Ибо, как всем было хорошоизвестно, Галирад никому себя доселе в обиду не давал…

В Велиморе Волкодав не бывал и знал эту страну больше послухам. Лежала она, как говорили, в самом сердце Замковых гор, и вели тудасчитанные дороги, все как одна проходившие извилистыми глухими ущельями. И былоу этих ущелий одно общее свойство. На некотором расстоянии от входа скалысовсем перекрывали их, смыкаясь над головами. Все, кто бывал в Велиморе, в одинголос утверждали, что в этих каменных тоннелях было удивительно неуютно.Гораздо хуже, чем в обычных теснинах или даже пещерах. Стоило, однако, выйтииз-под сплошного свода по ту или другую сторону – и мерзкое ощущение пропадалобесследно…

Но тем не исчерпывались велиморские чудеса. Высоки и едвапроходимы были заснеженные кряжи Замковых гор – недаром сольвенны выводили этоназвание то ли от «замка», то ли от «замка», – но уж и не таковы, чтобывовсе невозможно было их одолеть. Находились бесстрашные скалолазы, которыевзбирались на неприступные кручи и даже пересекали весь горный край, попадая изстраны сольвеннов прямиком в Нарлак. Так вот: те, кто пренебрегал путеводнымиущельями, предпочитая иные дороги, не находил между хребтами никаких признаковбольшой и богатой страны. То есть вообще ничего, кроме роскошных лугов,ослепительного снега на вершинах да немногочисленных горских племён, беспощаднорезавшихся друг с другом. К слову сказать, ни о каком Велиморе обитателивнутренних долин слыхом не слыхивали.

Те же, кто, втягивая голову в плечи, проходил под давящимисводами скал, рассказывали о городах, окружённых исполинскими каменнымистенами, о великолепных дворцах, изобильной торговле и о мириадах рабов, день иночь приумножавших достаток державы…

Когда велиморцев спрашивали, в чём же тут дело, они обычнопосмеивались и отвечали, мол, Боги хранят их страну, не допуская неведомых инедобрых людей. Поэтому кое-кто ещё называл Велимор Опричной Страной, сиречьособенной, отдельной, несхожей. Велиморцам такое название не особеннонравилось, они предпочитали именовать свою страну Потаённой.

Но самое удивительное, по мнению Волкодава, заключалось вдругом. Ему приходилось иметь дело с уроженцами Потаённой Державы, и однажды онс изумлением убедился: своего, коренного, только ему присущего народа вВелиморе отроду не было. Там жили сегваны, вельхи, нарлаки, халисунцы,сольвенны и невесть кто ещё, но не было единого своего языка, обычая и веры. Нидать ни взять обнаружили когда-то и заселили пустую землю выходцы из всехплемён, обитавших вокруг…

Если бы кто спросил Волкодава, он мог бы рассказать, что егонарод издавна с большим недоверием относился к Замковым горам и ко всему, чтоисходило оттуда. Венны называли эти горы Железными и утверждали, будто ими, какжелезным замком, Бог Грозы запер когда-то Тёмных Богов и всякую нечисть,воспретив показываться в дневной мир. Сольвенны тоже помнили кое-что из древнихлегенд. «Опричный» в их языке было словом вовсе не лестным. СоплеменникиВолкодава выражались ещё непочтительней. Именовали Опричную, она же Потаённая,страну – Кромешной. Что, в общем, в старину тоже попросту значило – «лежащаянаособицу, КРОМЕ»…

Над теми, кто в это веровал, люди грамотные и просвещённыедружно смеялись.

Как и предвидел Волкодав, боярину Круту страшно непонравились бесконечные отлучки молодой кнесинки. И то сказать, виданное лидело! Вместо того чтобы чинно гулять возле крома, прясть, почивать у себя вгорнице или, на худой конец, возиться с цветами (занятие для чернавки, но ладноуж, чем бы дитя ни тешилось…), его «дочка» скакала с троими телохранителяминеизвестно куда. Иногда она брала с собой сокола, отговариваясь охотой, но дичиназад почему-то не привозила. Только выглядела усталой, как будто гоняласьсамое меньшее за кабаном.

Боярин рад был бы учинить ей какой следует расспрос, а то иотеческой рукою оттрепать за уши непослушное детище. Да только какподступиться, чтобы в случае чего ей же не вышло стыда?

Поразмыслив, Крут решил для начала хорошенько взяться завенна. Благо таинственные отлучки кнесинки начались именно с его появлением вкроме.

Однажды он отозвал телохранителя в сторонку и крепко сгрёбза рукав.

– Куда девочку чуть не каждый день тащишь? –зарокотал он грозно. – Почему она, как с вами съездит, ходит, словно вы еётам палками били?

Волкодав посмотрел на крепкие узловатые пальцы, державшиеего рукав. Он мог бы вырваться, но не стал этого делать. Он ответил ровнымголосом:

– Госпожа едет, куда пожелает, а мы её сопровождаем. Акогда останавливаемся, госпожа делает то, что ей по душе. А мы следим, чтобыникто её не обидел.

Если он что-нибудь понимал, боярину до смерти хотелосьсвернуть ему нос в противоположную сторону. Но Правый удержался. Толку небудет, а греха уж точно не оберёшься. Если не самого настоящего срама. Да истоило ли ссориться с висельником, за которым «дочка» всяко была как за стеной…На том, стало быть, и завершился их разговор.