Он надеялся, глупец, что кнесинка удовольствуетсянесколькими простыми приёмами, позволяющими себя отстоять от случайногонаглеца. А того лучше, не пересилит отвращения к жестокому и совсем не женскомуделу. Ничуть не бывало. Она метала нож, примеривала руку к мечу и стреляла изсамострела. Благо тот взводился с помощью рычага и не требовал такой силы, каклук.

Как-то раз, когда кони уже рысили домой, кнесинка Еленьспросила Волкодава, как женятся венны.

– Когда девушка взрослеет, парни приходят проситьбус, – ответил он. – Если мать позволяет. Потом она одного из нихвыберет…

Кнесинка выслушала его и надолго задумалась. Волкодав видел,что она хотела о чём-то спросить его, но не решалась. Несколько раз она почтисобиралась с духом и даже открывала рот, но в последний миг всё же отступалась.И наконец спросила совсем о другом:

– А бывает, что девушку выдают не за того, за кого онасама хочет?

Волкодав считал себя человеком пожившим и кое-чтоповидавшим, но привыкнуть к тому, что у большинства народов девушку выдавали,так и не мог. У веннов девушка брала себе мужа. Он ответил:

– Бывает, когда это нужно для рода… Но так чащепоступают не с девушкой, а с парнем.

– А случается, что девушка идёт против воли и убегает стем, кто ей нравится?

– Случается, госпожа, – кивнул Волкодав. –Редко, правда. У нас не считают, что это хорошо.

Веннская Правда состояла из многих законов, и был между нимиодин, осуждавший не в меру властных родителей, чьи дети, отчаявшись избежатьпостылого брака, накладывали на себя руки. В роду Серого Пса такого, посчастью, никогда не бывало, и Волкодав не стал ничего рассказывать кнесинке.Зачем?..

Она же вдруг решилась и, отводя глаза, наконец-то задаламучивший её вопрос:

– А может ли ваша девушка… сама сказать мужчине, что оней понравился?

Волкодав ответил:

– Так чаще всего и делается, госпожа. –Поразмыслил и добавил: – Та, что подарила мне бусину, сама ко мне подошла…

– Да она ж дитё несмышлёное! – неожиданнорассердилась кнесинка Елень. – Во имя Золотых Ключей! Десять лет!.. Что,вот так сунула тебе бусину, и женись?..

– Она дала, а я взял, госпожа, – терпеливообъяснил Волкодав. – Мог не брать. А жениться… Может, она кого получшенайдёт… Или мать не восхочет…

Тем более, что матери-то я не больно понравился, добавил онпро себя. Что ж, бусина в его волосах маленькую баловницу ни к чему необязывала. По веннскому обычаю, радужная горошина на ремешке у холостогомужчины обозначала лишь, что он собирался хранить верность подарившей её. Покаона не возьмёт его в мужья. Или не предпочтёт кого-то иного…

Кнесинка, однако, за что-то рассердилась на телохранителя ивдруг погнала кобылицу. Волкодав без промедления ударил пятками Серка. Учёныйжеребец тотчас встрепенулся и в несколько могучих скачков, которыми славиласьего порода, настиг не успевшую набрать скорость Снежинку. Волкодав схватилкобылицу под уздцы и остановил.

Он ждал, что госпожа напустится на него за самоуправство, нонет. Кнесинка неподвижно сидела в седле, опустив голову, и как-то жалко,пришибленно молчала. Волкодав тоже ничего не сказал. Подоспевшие близнецывиновато переглядывались, понимая, что от них двоих кнесинка могла бы иускакать.

Елень Глуздовна вздохнула и двинулась дальше понурым,медленным шагом…

Уже показались впереди островерхие галирадские башни, когдадорога вынесла навстречу возвращавшимся одинокого всадника. Волкодав сразуузнал боярина Крута и только вздохнул. Было ясно: на сей раз Правый твёрдовознамерился вызнать всё, что он, по его мнению, обязан был знать. То-то он иотроков с собой не привёл. На случай, если всё же всплывёт какой-нибудь срам.

Он поставил вороного поперёк дороги, потом спешился и сложилруки на широченной груди. И захочешь, не больно объедешь. Только кто же захочетвоеводу прославленного невежливо объезжать. Крут смотрел на Волкодава. Тот,приблизившись, остановил Серка и тоже спрыгнул на землю.

– Куда каждый день с кнесинкой шастаешь? – мрачноспросил Крут. – От убийцы её спас, так и думаешь, всё тебе дозволено?Отвечай, говорю!

Волкодав ответил ровным голосом:

– Госпожа едет, куда хочет и с кем хочет, а мы с тобой,воевода, ей не указ.

Боярин, багровея, шагнул ему навстречу. Волкодав осталсястоять где стоял. Оружия в ход он пускать не собирался, а там как получится.

Елень Глуздовна не стала дожидаться, пока упрямство ипреданность доведут этих двоих до беды.

– Волкодав, – позвала она и протянула руку, и веннснял её с лошади. Кнесинка подошла к боярину и спросила: – Ты, КрутМилованыч, за мной присматривать взялся?

Она всё-таки не произнесла совсем уже непоправимого слова.Не осведомилась – ты ли, мол, боярин, у меня, у кнесинки, ответа хочешьспросить?.. Нет. Она слишком любила старого отцова товарища, чтобы так егообижать.

– А вот и взялся! – рявкнул Крут. – Батькатвой вернётся, как перед ним встану? Девка твоя, скажу, с троимиоторвиголовами… а я, старый дурак, спокойно дома сидел?

– С троими телохранителями, дядька Крут, –неожиданно спокойно поправила девушка. Не зря всё же она судила суд, принималачужестранных купцов и говорила с галирадским народом. – Из которых, –продолжала она, – двоих ты мне, дядька, сам подобрал, а третий от меняверную погибель отвёл. Кому из троих у тебя веры нету, боярин?

Старая Хайгал молча злорадствовала, сидя в седле.

Крут посмотрел на братьев Лихих, на одного и другого, а по Волкодавутолько мазнул взглядом и тем выдал себя с головой. Венн вздохнул, попутноотметив про себя, что близнецы не забывали оглядывать кусты, поле и кромкудальнего леса. Кое-чему он их всё-таки успел научить.

Правый между тем гуще налился кровью:

– Вот что, девка, как на колено-то уложу да крапивой…

Кнесинка, продолжая наступать на него, повторила:

– Кому из них у тебя веры нету, боярин?

И тогда Крут сделал ошибку. Он сгрёб её за руку.

Волкодав понял, что сейчас сделает кнесинка, чуть не раньшееё самой и мгновенно взопрел. Ей не больно-то давался этот приём. А уж противбоярина, ещё до её рождения носившего меч… Он ошибся. Кнесинка, вдохновлённаяобидой, всё проделала безукоризненно. И… быстро. Удивительно быстро. Стороннийчеловек не успел бы за ней проследить. Стоял, стоял себе важный боярин и вдруг,взвыв, тяжело бухнулся вниз лицом. Кнесинка сразу выпустила его и вскочила.

– Не зашибла, дядька Крут?.. – спросила она,краснея.