У каждого разгрузка с множеством карманов, на поясе закрытые кобуры, ножи.

Что, девочки, всё ещё хотите схлестнуться с этими головорезами?

Опять зашипел эфир, докладывают.

Сердце колотилось всё чаще. Что я могу сделать против этих парней?

Максимум — успеть завалить одного. Если повезёт, конечно. Отсюда до дверей ангара чуть более трёхсот метров, не факт, что с таким волнением я попаду по цели. Да если и попаду… Судя по виду и повадкам, они моментально уйдут с прицела, поливая меня свинцом.

И тем не менее внутри назревало что-то злое, резкое, зовущее на авантюру.

Я буквально чувствовал, как приближается момент перерождения. Невозможно выжить в новом мире, будучи мирным обывателем! Не получается, зараза, постоянно спотыкаешься. Хорошо ведь начал в «Холидее», борзо, долго не раздумывал! И победил! А потом опять сиропом покрылся. Сейчас люди реагируют на встреченного путника по подсказкам просыпающегося животного инстинкта. Плохо, если они будут смотреть на меня как на додика в очках.

Сука, точно вмажу сейчас…

Двое подошли к зданию, медленно осматриваясь.

Я не боялся, что албанцы обнаружат на идеальном газоне фермы следы самолётных колёс, ледяной шквал всё выровнял. Мы же прошли на разведку бочком, чтобы не оставлять следов собственных.

Ну что, сволочи?!

Вожак поднял ко рту коробочку радиостанции, я прижал к уху сканер…

Щелчок, и короткий доклад в три слова.

Такой же короткий ответ командира отряда. Продолжение будет? Решайте уже! У меня холодный пот вот-вот начнёт стекать по спине!

Продолжения не было. Старший группы потушил фонарь и неторопливо пошёл к машине… Вот, Гош, если бы ты покрепче был настроен на вооружение группы, дожал китайцев, расстарался покруче со шмоном бандитских схронов, добыв для экипажа три «калаша»… Тогда можно было бы вдарить по врагам, как же хорошо они смотрятся на фоне белой стены!

Я опустил прибор ночного видения и поднял карабин.

«Обнаружили самолёт? Загасить гадов! Дальше по ситуации: можно лететь — летим. Нельзя — прыгаем в захваченный грузовик и уходим по серпантинам на юг. Светку за руль, мы с Анькой в кузов. Имея на корме пулемёт на турели и карабин с оптикой, вполне можно оторваться!»

Не дури, Гош, ты свою задачу выполнил, отсиделся мышкой. Карабин опустился.

Грузовик развернулся и покатил обратно.

«Что ж ты, фраер, сдал назад? Не по масти я тебе?» — вспомнилось из Круга.

Всё, пронесло! Слушай, Гош, а ты всё ещё трусишь. Так что пока не по масти. Что им мыши… Да и пошли вы козе в трещину!

Бандиты зашнуровали кеды, а мы остались.

Как осталось и стойкое желание стать другим.

* * *

День начинался неплохо.

На посту меня сменила Одинцова, а я честно постарался выспаться. И всё равно проснулся ни свет ни заря, на часах было всего полседьмого. За окном где-то вдалеке кричал петух, уцелел, будильник ходячий! Хорошо! Не подозревал, что утренний петух может так поднять настроение. Рядом с Анькой в три дырки сопела и Светка. Эх… А если супостат? Не буду ругаться, сложно от простого обывателя требовать армейской дисциплины. Устали все, как сволочи.

Есть не хотелось, а вот кофе приготовить надо, это святое.

Тем не менее я потупил под спальником ещё минут десять, сладко перекатываясь с боку на бок, пока малая нужда не заставила выскочить на свежий воздух. Что, летим? Пора бы… И уже с энергией человека проснувшегося подумал: а ждать-то и действительно нечего, надо сваливать. Быстренько вскипятив на компактной газовой плитке большущую кружку, растормошил подруг:

— Рота, подъём!

Рота покидать тёплые коконы не торопилась, девчата окончательно проснулись лишь тогда, когда на дороге появились старые знакомые. Традиция передвижения не изменилась, Дончо ехал на «Рено», а Оливер плёлся рядом на велике. Наверное, македонский Боливар двоих не вытягивает.

Братовья презентовали дубового пива и очередную корзинку с пухлыми горячими булками, мы отдарились так и не доеденными китайскими пирожками. Удивились македонцы, но ответный презент приняли — китайцев у них тут ещё не было! Ничего, прибудут, надо же кому-то с албанцами справляться… Процента выживших подданных Поднебесной вполне хватит, чтобы заново заселить всю Землю.

Напоследок Дончо сообщил нечто важное. Уже приспособившись к языку, половину из сказанного понял сам, кое-что транслировала Ани.

— Вы же полетите через Болгарию и Румынию?

Я кивнул, а как же ещё.

— Над Болгарией будет нормально, однако возле Дуная будьте осторожны, люди рассказывают, что там стычки на границе.

Вот это новости!

— Откуда сведения, Дончо?

— Родня у меня живёт в Болгарии. Я ведь и сам наполовину болгарин, когда-то Струмица была болгарской землёй.

— А кто с кем? — поторопилась уточнить Одинцова. Лучше бы я об этом спросил…

— Румыны что-то не поладили с украинцами. — Мы ошалело смотрели друг на друга, а он продолжил нас добивать: — Начали из-за какого-то островка неподалёку от устья, так что теперь там неспокойно.

На Светку было страшно смотреть. Какие-то межгосударственные стычки у ворот родного дома… Нормально так в Одессу слетать по наиву? В зону военных действий, ага.

— Не о чем пока говорить, птица, — поспешил я. — Да и где их нет теперь, стычек приграничных и внутренних! Одна, между прочим, чуть не случилась сегодня ночью! При чём тут страны, странам не до этого… Свет, ты успокойся. В сухопутном варианте вероятность попасть под замес куда как выше. Лучше уж по воздуху, над схваткой.

Одинцова, отмахнувшись от утешений, согласно шмыгнула. Тем не менее Анька, дождавшись, когда я, сообразительный такой, отвалю в сторонку, ещё с полчаса успокаивала одесситку — крепко расстроилась девчонка, ужалила её тяжёлая весть. Давай, Анечка, старайся, пилот не должен перед взлётом отвлекаться на догадки, не имеющие отношения к лётному делу.

Когда мы выкатили аэроплан из ангара и Светка уже запустила двигатель на прогрев, стоя против ветра, Дончо неожиданно сообщил:

— Уважаю русских! И даже знаю фразу на вашем языке, товарищ Гош!

— Ну-ка, ну-ка… — я заинтригованно повернулся к нему.

— Сейчас… «Chto eto za parasha tut u vas, blya?!»

Вот это реально огненный крутяк! Чувствовался просветительский труд соотечественников, изредка заезжающих в Струмицу.

— Да, Гош, это были очень образованные и состоятельные люди, простые и дружелюбные. Меня они называли как родственника — русским словом bratan.

Взлёт прошёл без происшествий.

Одинцова пощелкала тумблерами, бормоча себе под нос то ли заветную присказку, то ли молитву, переложила полетную карту на колени, в десятый раз сверяясь с маршрутом, передала её мне и осторожно хлопнула рукой по приборной панели, словно разговаривая с машиной. У неё целый ритуал. Обязательно погладит висящий на веревочке деревянный амулет. Правда, всё делает быстро, если не присматриваться, то и не заметишь.