Буря накрыла пустыню — безбрежный океан чёрных клубящихсятуч, бушующий в небе с востока до запада, насколько хватало глаз. Рассвело, ноначавшийся день был сумрачен, как после заката. Кто-то мог бы принять этогрозное небо за дурное знамение, но командующий Августас Злорадный видел в нёмлишь знак, что пришло его время и настал его судьбоносный день. Лат Голейнлежал впереди, и в городе — генерал знал! — спрятался сейчас дурак, напялившийвеликолепные доспехи — ею великолепные, прославленные доспехи.

Ксазакс убедил его в последнем. Куда ещё мог отправитьсячужак? Ветер усиливался, давая понять, что ни один корабль не выйдет сегодня вморе. Он должен быть все ещё в городе.

Генерал изучал Лат Голейн с вершины высокой дюны. За ним,невидимое взглядам врагов, терпеливо ожидало слова господина демоническоевойско Злорадного. Благодаря особому заклинанию зловещие создания все ещёносили оболочки людей, хотя они, несомненно, могли впоследствии избавиться отних. Человеческое обличье нужно была им, чтобы перейти из преисподней науровень смертных. Однако все это не тревожило Злорадного. В данный момент егоустраивало, чтобы враги думали о его крохотной армии как о простых смертных.Это сделает командиров Лат Голейна самоуверенными и заносчивыми. Онивоспользуются тактикой, которая быстро истощит их силы ради быстрой победы, но,поступая так, они просто станут заложниками бойни, которую Злорадный ужепредвкушал.

Ксазакс присоединился к человеку; богомол наконец-то выползна свет — если так можно назвать мрак перед бурей — после столь длительногоотсутствия. Что-то в этом задело любопытство генерала. Из всех демонов, стоящихсейчас рядом с ним, Ксазакс явно был самым влиятельным, и всё же коварноенасекомое двигалось так, словно боялось, что и в этот пасмурный день кто-томожет его увидеть.

— Что ты тут крадёшься? Чего боишься? — подозренияЗлорадного росли. — Ты ожидаешь чего-то, о чём мне было бы лучше знать?

— Этот ничего не боится! — фыркнул богомол, яростно работаяжвалами. — Ничего! — Однако, чуть снизив тон, он добавил: — Этот просто…осторожен.

— Ты действуешь так, будто испуган.

— Нет… ничего…

Командующий Злорадный снова припомнил и сопоставил реакциюКсазакса на имя Ваала и тот факт, что землю под Лат Голейном считали местомгробницы свирепого демона. Могут ли эти диковинные сказки оказаться правдой?

Решив, что выяснит причину беспокойства демона позже,генерал снова посмотрел на Лат Голейн. Город стоял, ни о чём не догадываясь.Маленький отряд войска султана объезжал стены в раннем утреннем патруле;всадники располагались так, что могли заметить Злорадного с войском даже сэтого расстояния. Но они исполняли долг с твёрдой уверенностью, что никто нерешится напасть на город, особенно со стороны пустыни. Лат Голейн большеопасался атаки с моря, а в такой ненастный день, как сегодня, вероятность этогобыла бесконечно мала.

— Позволим патрулю подойти так близко, насколько это тольковозможно, — сообщил военачальник богомолу. — Тогда мы возьмём их. Я хочупосмотреть, как действуют твои воины до того, как мы войдём в город.

Копыта коней взметали землю за пределами городских стен.Злорадный смотрел и ждал, зная, что курс всадников вскоре приведёт патрультуда, где он хочет их встретить.

— Лучники, приготовьтесь.

Ряд фигур с нечеловеческими глазами сделал шаг вперёд. Хотяони лишь внешне напоминали людей Злорадного, демоны каким-то образом сохранилизнания и умения своих жертв. Лица, на которые глядел Августас Злорадный, былилицами его лучших лучников. А теперь демоны докажут, что они могут — или немогут — стрелять так же, как люди, или, что предпочтительнее, лучше людей.

— По моему сигналу! — приказал генерал. Солдаты натянулилуки. Ксазакс произнёс одно слово — и наконечники стрел запылали.

Всадники в тюрбанах приблизились. Злорадный развернул своегоконя так, чтобы неприятель лучше видел его.

Один из защитников города заметил одинокого всадника икрикнул остальным. Вооружённый патруль в сорок душ повернул к чужаку.

— Приготовиться!

Командующий пришпорил лошадь, заставив животное сделатьнесколько шагов в сторону неприятеля. Они, в свою очередь, перешли на шаг, чтоозначало, что стражники настороже.

И вот, наконец, солдаты Лат Голейна приблизились ккомандующему Злорадному настолько, что он решил: пора.

— Огонь!

Даже вой ветра не смог заглушить ужасающий свист пущенных вполёт оперённых стрел. Дождь смерти, не устрашившийся бури, пролился на врага.

Первые стрелы достигли цели, некоторые — промахнулись.Злорадный видел, как погиб один всадник — горящее древко пробило нагруднуюпластину, словно той и не существовало, и погрузилось глубоко в тело человека.Но поразительнее всего было то, что солдата вдруг охватило пламя. Труп упал снапуганной, шарахнувшейся лошади, попав под копыта другого скакуна, вставшегона дыбы и сбросившего своего седока наземь.

Ещё одно острие вонзилось в ногу стражника, и эта рана превратиласьв новый кошмар, тоже взорвавшийся огнём. Вопящий солдат яростно замолотил себяпо ноге, которую поглощал разрастающийся огонь. Его конь отпрыгнул, избавляясьот бедолаги. Но даже теперь пламя, уже обвившееся вокруг талии жертвы, неугасло.

Из примерно сорока патрульных, по крайней мере, третьпогибла сразу; люди умирали, охваченные огнём. Несколько лошадей тоже бились вагонии. Остальные солдаты пытались усмирить своих взбесившихся жеребцов.

С улыбкой на лице Августас Злорадный повернулся к ордедемонов:

— Второй и третий ряды… наступление и атака!

От боевого клича, вырвавшегося из глоток тех, кого онвызвал, у любого пробежал бы мороз по коже, но генерала лишь объял дикийвосторг. Волна воинов-демонов захлестнула дюну. Как и бывшие солдатыЗлорадного, они соблюдали строй и порядок, но в их движениях просматриваласьсвирепость, и нечеловеческое вожделение звучало в непрекращающихся криках.Числом они превосходили всадников, но не настолько, чтобы при обычныхобстоятельствах патруль не попытался бы сражаться за свою свободу.

Один из офицеров заметил хищную стаю и выкрикнулпредупреждение. Выжившие патрульные немедленно повернули к Лат Голейну. ОднакоЗлорадный не собирался отпускать их. Взглянув на лучников, он дал команду кследующему залпу.