Бивис поговорил с одним мужичком в тюрбане, и тот за скромную плату согласился сопроводить их. При виде верблюда у Кианы сердце в пятки ушло. И как на нем сидеть, если у него горб?! Лучше на лошади…

Хозяин верблюдов помог девушке усесться на верблюде, который совершенно спокойно лежал на песке и вообще не реагировал на то, что вокруг происходило него. Когда Киана устроилась в неком подобии седла, хозяин подал команду и верблюд встал. Киана чуть не завизжала, но ограничилась тем, что мертвой хваткой вцепилась в седло. Высоко! Почти как на драконе!

Верблюды выстроились в линию: впереди шел хозяин, за ним Имо и Киана, а замыкал шествие Бивис, который на верблюде чувствовал себя весьма комфортно. Их провожатый оказался магом, как позднее поняла Киана. Он сказал, что в пустыне водится множество всяких монстров Инсания, которые встречаются только на территории Суны, поэтому без мага путешествовать опасно.

Сухой раскаленный воздух убивал. Киана обливалась потом так, что платье намертво к ней прилипло. Она обмотала голову палантином, оставив открытыми только глаза. Дышать тяжело, но что делать. Первые полчаса езды на дромедаре превратились в сущую пытку, но потом Киана будто бы привыкла и стало немного полегче.

Имо тоже помирал от жары и резкой смены климата. В холодном Келере было лучше. Зато Бивис чувствовал себя, как дромедар, прекрасно – он, кажется, вообще уснул. Имо и Киана дружно ему завидовали.

Вокруг не было ничего, только песчаные барханы, редкие желтые камни, какие-то колючки, утопающие в песке, и никого вокруг. Ни одной ящерки, ни одной змейки или насекомого – только песок и палящее солнце. Один раз Киана заметила вдалеке таких же путников, верхом на верблюдах: они шли далеко от них и направлялись в сторону Мертона. Ее порадовала мысль, что они не одни страдают среди раскаленных песков.

Эти три часа пути превратились в целую вечность. Для полного счастья не хватало какого-нибудь монстра, но даже они не решались выползать из тени, несмотря на то, что самые жаркие часы еще впереди. В Асуе было утро, и время медленно шло к полудню, после которого все улицы опустеют, отдавшись на растерзание свирепому солнцу пустыни. Их провожатый клятвенно заверил, что они успеют добраться до города раньше. Киана не спешила ему верить, но вскоре на горизонте показалась Ардавера.

Маленькие зеленые пятна, которые Киана приняла за галлюцинации, на деле оказались пальмами. По мере приближения к городской стене их становилось все больше и больше: они напоминали реденький лесок и создавали спасительную тень.

Адравера стояла на каменистом холме. Дома располагались на разных уровнях, поэтому даже несмотря на высокую белокаменную стену, что защищала город от песчаных бурь и монстров Инсания, Киана смогла увидеть башни и крыши домов, что стояли на самой вершине холма. Главные ворота были настежь открыты, а возле них стояли маги-стражники. Они приветливо помахали хозяину верблюдов, которого, очевидно, хорошо знали, и принялись закрывать ворота. Открытыми оставили лишь маленькую калитку, но и ее вскоре закроют.

Сама Адравера мало чем отличалась от Мертона: те же дома цвета песка, маленькие окна, плоские крыши, на которых сохло белье, пестрые шатры, перекинутые между улицами и создающие тень, многочисленные торговцы, которые потихоньку прятали свой товар и готовились прятаться сами, все тот же яркий народ в непривычных для северянки одеждах.

Во всех странах Суны дома располагались очень странным образом. Если в остальном мире каждый дом стоял отдельно, то здесь они были настолько близко друг к другу, что сливались, образуя один большой сюрреалистический дом-город. Одна семья жила над другой, третья примыкала к ним боковой стеной, а рядом пролегала узенькая улочка в гору, ведущая к вершине холма. Это было так странно для Кианы, что казалось чем-то нереальным. Она не могла представить, как местные живут в такой тесноте.

Маг-проводник высадил всех на небольшом пятачке возле статуи воина и девушки. Пока Бивис расплачивался с магом за услугу, Киана рассматривала статую и пыталась вспомнить, рассказывал ли отец что-то об асуийских легендах. Внизу, на основании статуи, была каменная табличка, присыпанная песком. На ней значилось: «ПАМЯТНИК ВЕРНОСТИ». Каким образом понятие верности можно было связать с этой статуей, Киана так и не поняла. Может быть, они любили друг друга?

– О, давненько я их не видел, – Бивис подошел к Киане, вытирая мокрый лоб краешком куфии. – Принц Илак и лекарь Иралли.

– А почему он называется памятником верности? – спросила Киана, продолжая разглядывать шедевр неизвестного ей скульптора.

Статуи не отличались громадными размерами, но были определенно больше среднего человеческого роста. Метра три, если на глаз, а может, чуть меньше. Из-за вездесущего песка камень стал желтоватым, словно бы припорошенный золотом. Принц и лекарь стояли спина к спине, но при этом держались за руки и поднимали их вверх в победном жесте. Лекарь был на голову ниже принца. Длинные волосы заплетены в косы, ниспадающие на плоскую грудь. На свободной руке сидела маленькая голубка, которая уже расправила крылья и приготовилась взлететь. Скульптору удалось вложить в этот образ нежность и хрупкость, женственность и вместе с этим некую решимость. Статуя принца же воплощала полную противоположность: сильный, храбрый, целеустремленный воин. В свободной руке принц держал изогнутый меч.

– Там долгая история, – вздохнул маг. Бивис приставил ко лбу ладонь козырьком и принялся рассказывать: – Но если вкратце, то в давние времена трон Асуи занимал жестокий правитель Обиор. У него было двое сыновей – старший Гихом и младший Илак. Илак не желал видеть, как страдает его народ, и встал на сторону своего дяди, который уже давно пытался отобрать трон. А что до Иралли, то он был помощником королевского лекаря и зализывал раны неугомонному Гихому, охочему до войны. И часто вместо благодарности получал побои и чего похуже. Однажды на принца Илака напали и тяжело ранили. Иралли по приказу короля направили к нему и велели оставаться с младшим принцем до его полного выздоровления. Иралли и Илак стали очень близки, и принц решился поведать ему о своих намерениях. Иралли охотно его поддержал, и вместе они примкнули к Винашу, брату действовавшего короля. Но вот король умер, и трон отошел Гихому. Это и стало поводом для начала гражданской войны.

Киана начала немного припоминать историю, во всяком случае, про короля Винаша она точно слышала. И о том, что ему пришлось развязать самую кровопролитную войну в Асуе, чтобы раз и навсегда избавить народ от тирании своего брата и племянника. Но вот об Иралли Киана ничего не знала.

– Увы, Илака и Иралли ждал печальный конец, – продолжал Бивис, также рассматривая статую. – Гихом убил брата, но Илак был отомщен Иралли: он отравил нож и проткнул им руку старшего принца. За свой дерзкий поступок Иралли также был убит. Противоядия у Гихома не было, поэтому он умер в агонии, а трон отошел Винашу. Печальная и очень жестокая история, на самом деле, но принц Илак и Иралли по сей день являются для асуийцев наглядным примером верности друг другу и народу, который они хотели уберечь от тирании. В благодарность их жертве и был возведен этот памятник. В столице, в саду бывшего королевского дворца, стоит настолько потрясающий воображение памятник, что дух захватывает. Возможно, когда-нибудь вам удастся на него посмотреть.