– Нет, Холмс. – Алекс покачал головой. – Я не убивал ее идаже не имею ни малейших предположений, кто и почему это сделал. Но… я готов.

– К чему?

– Я готов признать, что убийца – именно я.

Холмс сунул в рот давно погасшую трубку и с любопытствомспросил:

– Зачем же?

– Чтобы не губить мир. В конце концов – именно я принялубийцу в экипаж. Кем бы он ни был. Я… я не почувствовал ошибки.

Холмс покачал головой.

– Нет, Алекс. Это невозможно.

– Почему же?

– Пусть погибнет мир, но свершится правосудие.

– Да бросьте вы…

– К тому же – наверняка все закончится выдачей убийцы Цзыгу.А те найдут способ проверить его искренность. Ваша жертва – если этодействительно жертва, а не запоздалое раскаяние, бесполезна.

– Тогда найдите его, Холмс.

– Его или ее?

– Какая разница? Для убийц, как и для ангелов, пол не играетроли.

– Хорошо, что вы не умеете любить, Алекс, – сказалследователь. Его взгляд был столь пронзителен, будто он уже знал о принятомблокаторе. – Любовь часто толкала людей на безумные поступки.

– Кем бы ни был убийца – он в вашей власти, Холмс.

Следователь кивнул. Хотел было что-то сказать, но в этот миготкрылась незапертая дверь каюты.

– Говорите, доктор Уотсон, – даже не оборачиваясь, велелследователь.

– Откуда вы узнали, что это я?

– Элементарно. Всем остальным приказано не выходить из своихкают. К тому же… когда вы захотите застать меня врасплох, смените духи. Запах«Фиджи» я узнаю за полкилометра.

Доктор Уотсон улыбнулась и вошла в каюту. Алекс слюбопытством посмотрел на нее – когда они прибыли на «Зеркало», временипознакомиться не было. Уотсон пошла в каюту Зей-Со, а Холмс немедленноуединился с ним.

Верный спутник Холмса была невысокой, рыжеволосой,большеглазой. Пожалуй, симпатичной, хотя ее немного портили крошечные веснушки.В общем – девушка из тех, которые легко становятся верными друзьями и веселымилюбовницами. Такие радостно встречают и без грусти провожают партнера, склоннык забавным проказам, но в то же время умеют серьезно и самозабвенно отдаватьсялюбимому делу.

Алекс поймал себя на том, что анализирует поведение девушки,и покачал головой. Видимо, манера мышления Холмса заразна.

– Но капитан Романов… – с сомнением сказала Уотсон, глядя наАлекса.

– Говорите, все в порядке. – Холмс развел руками. – Если онубийца – то информация ему не поможет, если же нет – то он способен помочь нам.

Уотсон кивнула. Присела на подлокотник кресла, будто напредписанное и излюбленное место. Когда Холмс уселся в кресло, Алекс понял, чтотак оно и есть.

– Идентификация времени смерти… не удалась. – Уотсонпотупилась.

– Совсем?

– Нет, приблизительные данные есть. Цзыгу убита в интервалеот двенадцати с половиной до четырнадцати часов назад.

– Смена пилотской вахты попадает именно в этот промежуток. –Холмс кивнул, с новым интересом посмотрел на Алекса. – Печально. Я надеялсяисключить хотя бы вас, капитан. Или Моррисона.

– Они оба могли убить Зей-Со. – Уотсон достала планшеткукомпа, протянула Холмсу. – Вот, посмотрите. По вектору пространства, увы,покойная была доступна всем. По вектору времени – тоже. Слишком большая зона.

Усиленное зрение позволяло Алексу видеть картинку на дисплеевполне отчетливо. Трехмерная сетка, в которой переплетались разноцветныекривые. Центр сетки занимал туманный овал – видимо, эта самая «зона», интервалвремени и пространственные координаты убийства.

– Да не заглядывайте мне через плечо, капитан, – буркнулХолмс. – Подойдите.

Он провел пальцами по экрану, и кривые слегка растянулись,переплетаясь еще более затейливо.

– Ой… – тихонько сказала Уотсон. – У всех есть мотивы, да?

– К сожалению, да.

Холмс не тратил лишнего времени на огорчения. Посмотрел ещераз на схему, захлопнул планшетку и вернул доктору.

– Почему вы не смогли определить время убийства, Дженни?

– Климатизатор каюты. Он был включен в хаотичном режиме.Температура, давление, влажность и содержание кислорода в каюте менялись каждыепять минут. С совершенно непредсказуемыми параметрами! А поскольку это каютадля Чужих, то диапазон очень большой. По температуре, например, от минусдвадцати пяти до плюс восьмидесяти.

– Хорошо. – Холмс снова стал разжигать потухшую трубку. –Просто замечательно!

– Помилуйте, Холмс, но почему? – воскликнула Уотсон. Вустремленном на следователя взгляде читалось немое обожание. Может быть – даженесколько нарочитое.

– Убийца заметал следы. Очень профессионально, заметьте! Онлишил нас даже возможности определить время преступления, а ведь это считалосьневозможным.

– Если доставить на корабль военную технику – вроде ментальногосканера, то мы должны уловить выплеск боли, Холмс! Цзыгу убивали пять или шестьминут, и все это время она была жива. Эмоциональный фон должен остаться в каютена долгие месяцы.

– Ментальное сканирование займет не менее двух суток,Уотсон. Мы же не располагаем этим временем… Если война начнется, ее уже неостановить. – Холмс посмотрел в экран, будто ожидая увидеть атакующие кораблиЦзыгу. – А как насчет запахов?

– Климатизатор был включен на циркуляцию. Воздух в каютеполностью сменился восемь раз. Там даже можно дышать без маски, хотя Цзыгуразделана на кусочки…

– Великолепное убийство, – процедил Холмс сквозь зубы. –Никаких следов преступника. Мы по-прежнему не знаем, кто он… Но зато можем бытьубеждены, что имеем дело с профессионалом высочайшей пробы!

– Джанет или Ким! – радостно воскликнула Уотсон. Алекс сжалзубы, чтобы не высказать свое мнение об этой радости.

– Не уверен, – выпуская клуб дыма, сказал Холмс. – Абсолютноне уверен. Вопреки расхожему мнению, гениальные убийцы – это самородки, а непродукт генных усовершенствований. Помнишь маньяка с Третьей Орбитальной,Дженни?

– О да! – Уотсон заулыбалась, но ее рука непроизвольнопотерла шрам на шее. Странный шрам, похожий на следы человеческих зубов. –Девятнадцать жертв… и я едва не довела его счет до двух десятков…

– Девятнадцать и те двое несчастных, которые под пыткамисознались в его преступлениях и были выброшены в вакуум, – поправил Холмс. –Итак, что мы имеем?