Именно о такой подруге жизни он всегда мечтал. В ней былостолько женственности. Джон опасался, как бы изыскания Артура не причинили ейболь. Александра ее совершенно не заслуживала.

— Разрешите пригласить вас на ленч, Александра? Иизвините за такое неофициальное обращение.

Он улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой. Александрарассмеялась:

— Вы знаете все секреты моей жизни. Я и не рассчитываю,что вы будете обращаться ко мне как к титулованной особе.

— Господи, так ваш муж тоже имеет титул?

— Конечно… — Александра выглядела молодо, а смех делалее совсем юной. — Барон Анри Эдуард Антуан Ксавьер Сен Брюмьер де Мориньи.Чудесное имя, не так ли?

Она едва удержалась, чтобы не хихикнуть. Утро выдалось оченьнапряженным, и Александре требовалась передышка. Она требовалась им обоим.

— И в его водительских правах тоже все это перечислено?Александра улыбнулась, представив, как бы это выглядело, а потом погрустнела:

— А вы, мистер Чепмен, что вы обо всем этом думаете? Выинтеллигентный человек. Вас эта история не шокирует?

— Меня уже ничто не шокирует. Удручает, что так многожизней сломал один безрассудный поступок. И мне кажется, что нехорошо ворошитьугли в погасшем очаге. Но не мое дело судить об этом. Кроме того, кому-то извас воссоединение с сестрами может быть действительно приятно. Вас интересуетсудьба ваших сестер?

Александра кивнула.

— Я немного помню Хилари… какие-то фрагменты, обрывки.Они всплыли после вчерашнего разговора с мамой. — И со вздохом добавила:

— Для нее это было сильнейшее потрясение.

— И для вас тоже. — В глазах Джона светилосьсострадание. Ему хотелось коснуться ее руки, но он этого не сделал. —Извините за то, что из-за моего появления у вас возникли сложности.

— Пока их еще нет.

«Но они будут, когда я найду остальных сестер», —подумал Джон и спросил:

— А вы согласились бы пообедать со мной, несмотря навсе это?

Александра ему нравилась, он хотел ближе с нейпознакомиться, и, хотя убеждал себя, что делает это для того, чтобы представитьболее полный доклад клиенту, Джон знал, что суть не только в этом. Средняя изсестер Уокер была очаровательной женщиной и нравилась ему.

Александра колебалась лишь долю секунды, прикидывая, стоитли принимать приглашение, и решила, что стоит.

— С удовольствием.

— Какие у вас предложения? Я давно не бывал в Париже и,наверное, плохо ориентируюсь, где нам лучше пообедать.

— Лучше старых ресторанов, мистер Чепмен, ничего нет.

Александра с улыбкой встала. Джон положил папку обратно вкейс и закрыл его. Ей хотелось попросить у него фотографию, на которой онаизображена вместе с сестрами, но тут же подумала, что снимок еще понадобится,когда будут найдены Хилари и Меган.

Теперь Александра вдруг поняла, почему у родителей не былоее ранних фотографий. Эта мысль мелькнула у нее, когда они шли через вестибюль.

Джон заметил странное выражение ее глаз и вопросительновзглянул на нес.

— Я только что осознала то, что мне всегда было непонятно.У родителей не было моих детских фотографий, а я принимала это спокойно, какдолжное.

— У вас не было причин в чем-то сомневаться. Куда мыидем обедать?

— Я подумала, что лучше всего пойти в «Ритц», гдепредпочитают встречаться пожилые дамы.

Александра усмехнулась и взяла Джона под руку. Тотрассмеялся:

— Звучит очень заманчиво.

— В их обществе я чувствую себя жутко молодой ипривлекательной.

— А вы такая и есть, разве я не прав?

— Я стараюсь на себя не смотреть. Вижу одни морщины. Ноговорилось это несерьезно. Александре нельзя было дать и тридцати. У нее былиидеальная кожа и шелковистые волосы, глядя на которые Джон вспомнил, чтопредставлял ее себе другой.

— Знаете, что любопытно? Я думал, что у вас рыжиеволосы.

Александра улыбнулась, и Джон еще раз поразился ее тонкомуочарованию. Казалось, за счет прически и одежды она стремится выглядеть строжеи старше своих лет, Он задавался вопросом, какая бы она была внешне, если быпозволила себе некоторую раскованность, и решил, что Александра, наверное,стала бы похожа на свою родную мать.

— У меня на самом деле рыжие волосы… — Слабая улыбкамелькнула на ее лице и погасла. — Но мужу это не нравится, и поэтому я ихкрашу. У Аксель, моей младшей дочки, тоже рыжие волосы. Сама я уже много лет ихобесцвечиваю. Анри считает этот цвет волос экстравагантным.

Александра сказала это как бы между прочим, а Джон решил,что ее муж определенно идиот.

Ленч в «Ритце» прошел приятно и непринужденно. Говорили оБостоне и Нью-Йорке, о Кейп-Коде и Сен-Жан-Кап-Ферра — местах их летнегоотдыха, о яхтах, о своем детстве.

Джон рассказал о том, как вопреки ожиданиям родственниковстал сыщиком, а не адвокатом. Они перешли на «ты», беседовали, словно давниедобрые друзья, и оба сожалели, когда пришло время расставаться.

Александра подвезла Джона до гостиницы и на прощаниепопросила:

— Позвони мне, как только что-нибудь узнаешь о моихсестрах.

— Обещаю.

Он коснулся ее руки, лежащей на руле, а потом наклонился ипоцеловал Александру в щеку.

— Береги себя. И надеюсь, что, когда мы в следующий развстретимся, у тебя будут огненно-рыжие волосы!

Оба рассмеялись. Александра помахала ему рукой и направиласвой автомобиль в поток машин, чувствуя, что приобрела нового друга.

Джон был хорош собой, обаятелен, умен, но, как ни странно,не женат. Он только сказал, что разведен и имеет несчастье находить себе женщинс трудным характером. Но он так понравился Александре, что она не могла понять,почему никто не заарканил его сразу же после развода.

Однако затем мысли ее снова переключились на причину егоприбытия в Париж. Вся эта история была совершенно удивительной.

Заходя в дом, Александра взглянула на часики и поразилась,что уже четыре часа. А в этот вечер они давали званый ужин. Она торопливопроверила, все ли готово — посуда, столовые приборы, цветы, повидала повара ипроконтролировала, чтобы все было в порядке.

Потом Александра вышла в сад, где девочки играли сподружкой. Они были радостно возбуждены в ожидании предстоящих каникул искорого отъезда в Кап-Ферра.

В полседьмого она пошла одеваться; услышала, что Анри усебя, но не хотела его беспокоить — включила воду в ванной и вынула из шкафадлинное, до пола, белое шелковое платье. Обычно она носила к нему длинныебриллиантовые серьги, принадлежавшие покойной свекрови.