Обе долго стояли, обнявшись, и плакали. В машине, по путидомой, Александра никак не могла собраться с мыслями. Ей все время слышалсяголос из далекого прошлого: «Акси… всегда помни, как сильно я люблю тебя!..»

Всю дорогу до дома Александра не могла оправиться от шока.Все рассказанное матерью не укладывалось в голове, казалось чем-то нереальным.Она пыталась вспомнить то, что было давно-давно… женщину с рыжими волосами… ималенькую девочку по имени Хилли.

— Ты опоздала.

Анри ждал супругу в ее кабинете. Александра вошла туда стаким чувством, будто на плечи ей давили свинцовые гири.

— Извини, я…

Увидев суровое лицо мужа, Александра вздрогнула, словноочнулась ото сна. Анри же смущение жены воспринял как доказательство ее вины.

— Мама хотела посоветоваться со мной насчет кое-какихдокументов… Я не думала, что это займет столько времени, — поспешно сталаоправдываться Александра. — Извини, Анри.

Александра повернулась к нему со слезами на глазах. Но Анри,похоже, ей не верил.

— Где ты была?

— Я же тебе сказала…

Руки у Александры дрожали, когда она вешала свой жакет навешалку. Анри невольно заставил ее чувствовать себя предательницей.

— Я была у мамы.

Она пыталась придать своему голосу уверенность, но ей этоплохо удавалось.

— До сих пор?! Сейчас шесть часов! — возмутилсяАнри.

Александру, у которой нервы были на пределе, вдруг охватилораздражение. Сейчас ей как никогда нужен был покой и уединение, чтобы подумать,осознать… вспомнить.

— Послушай, я очень сожалею, что опоздала, но ничегострашного ведь не произошло? Неужели я не могу провести несколько часов сосвоей матерью?

Анри несколько смягчился, но все еще выглядел раздраженным.

— Постарайся, чтобы это больше не повторялось. Непонимаю, почему она тебя так задерживает? Она же знает, что у тебя много важныхобязанностей.

Александра сжала зубы, чтобы не ответить ему грубостью. Мамазадержала ее, чтобы сказать, что она была дважды удочерена, что у нее есть двесестры, о которых она совершенно забыла… Мелочи. Ничего такого…

Она поспешно переоделась в черное шелковое платье, наделатонкие черные чулки и черные атласные туфельки, умылась, нанесла вечерниймакияж, причесалась, положила в черную атласную сумочку губную помаду ипудреницу и спустилась вниз, в вестибюль.

Все приготовления к очередному званому вечеру заняли у неедвадцать минут. До отъезда она едва успела пожелать спокойной ночи девочкам, икогда прощалась с ними, то чуть не плакала. Глядя на дочерей, Александраподумала о сестрах, которых почти не помнила.

— Не обижайте друг друга, — шепнула она, целуяМари-Луизу. — Вы не представляете, как вам повезло, что вас двое.

«Везением можно считать и их жизнь, протекающую в окружениилюбящих людей, в комфорте и безопасности, — подумала Александра. —Мне самой тоже повезло, что меня удочерили такие замечательные люди».

Александра посмотрела на мужа и вдруг вся сжалась, словно еесовесть была нечиста.

— Почему твоя мать не обращается со своими проблемами кадвокату или банкиру? — спросил Анри раздраженно, пока они ехали вресторан, где должен был состояться ужин с его новыми знакомыми.

Александра с отсутствующим видом глядела в окно.

— Она думала, что я ей помогу.

Анри рассмеялся, будто услышал из уст жены что-то абсурдное.

— Она могла бы в крайнем случае обратиться ко мне. Ялучше тебя разбираюсь в делах.

Однако Анри прекрасно знал, что Маргарет никогда бы к немуне обратилась. Они едва терпели друг друга.

По прибытии в «Тальвент» Анри принялся представлять жене техгостей, которых она не знала.

В ресторане собирался «весь Париж»: мужчины в темныхкостюмах и красивые, элегантно одетые женщины. Зал поражал изысканнойобстановкой и обилием свежих цветов. Сюда был открыт доступ только элите, но иее представителям иногда приходилось подолгу ждать возможности заказать столик.

Это был любимый ресторан Анри. Он получал удовольствие,бывая здесь с супругой, друзьями и компаньонами. Люди, участвовавшие в ужине вэтот вечер, являлись его потенциальными политическими сторонниками.

Александра понимала чрезвычайную важность мероприятия, но,как ни старалась, не могла сосредоточиться на беседе.

К концу вечера она чуть не плача под уничтожающим взглядоммужа отчаянно пыталась поддерживать разговор.

— Простите, что вы сказали? — в который раз завечер переспрашивала она. До нее совершенно не доходило, что говоритсобеседница: про юг Франции или про своих детей? — Извините, ради бога…

Глаза у Александры наполнились слезами. Она приложила кглазам салфетку, притворившись, что закашлялась. Время тянулось ужасномедленно, ужин казался ей бесконечным.

Когда они покидали ресторан, Анри был в ярости.

— Как ты могла? — упрекал он жену по путидомой. — Твое отношение к присутствующим было просто оскорбительным.

— Мне очень жаль, Анри… Я себя неважно чувствовала… Немогла сосредоточиться… Я…

Но все ее мысли вертелись вокруг Джона Чепмена, проживающегов «Бристоле». Ем хотелось позвонить ему.

— Раз ты себя плохо чувствовала, не надо было вообщеездить со мной. Ты только навредила делу. Анри никак не мог успокоиться.

— Прости… Я старалась… правда старалась… По щекамАлександры катились слезы. Ей было совестно, что она подвела мужа, но голова унее теперь была занята массой других проблем.

— Тебе нет оправдания!.. — бушевал Анри. — Яне потерплю такого отношения с твоей стороны! — И нанес последний удар:

— Ты становишься просто невыносимой после встреч сосвоей матерью!

Анри сказал это так, словно Александра была непослушнымребенком, а он имел право распекать ее.

— Моя мама тут совершенно ни при чем, — тихоответила Александра.

Анри не отрываясь смотрел на нее. Он даже не обращалвнимания на присутствие водителя.

— Тогда где ты была сегодня до шести часов? —настойчиво спросил он.

Опять недоверие. Александра лишь покачала головой, погляделав окно, затем перевела взгляд снова на мужа:

— Я тебе сказала. Я была у мамы.

— Там был кто-то еще?

Анри раньше никогда не проявлял такой подозрительности,Александре больно было слышать от мужа подобные слова.

— Конечно, нет. Господи, в чем ты меня подозреваешь?