И пустила вихрь, который снег разметал на нашем пути да заслонку трухлявую снёс.

— И я! — Воскликнул новоиспечённый дружинник Руслан на бегу. Ему коня не досталось, да он сам, как конь вперед всех прибежал. Броня пошарпанная из плотной кожи, меч простой да щит деревянный с краёв обуглившийся. Зато глаза голубые горят.

— И я! Меня не забудь, барин! — Мои дружинники загалдели, готовые со мной хоть в ад.

— Сгинете все! — Прогремел Пересвет уже грозным рыком. — Поглядели и полно. Барин, не дури и людей не губи. По мороку чёрному вон сколько зверья зашло. Сильная она, раз до леса морок дотягивается. Нам и отсюда пора уходить, пока не учуяла.

— Я один пойду, — говорю уверенно. — Коза не в счёт.

— Да иди, одним дураком в Рыжково меньше будет! — Огрызнулся витязь. — А меч чего обычный взял?

Что было, то и взял.

— Имелся хороший клинок, огнём бил, от половского сотника достался, я его об орду обломал, — констатирую вызывающе. — А на вашу зверушку мне и этого хватит. А ты тут пока подожди, витязь.

— Да не, я подальше встану, — усмехнулся в ответ, топором гигантским разок махнув демонстративно, как тросточкой.

Ещё минут пять боролся с добровольцами, Дарью чуть ли не пинком отогнал вместе с Русланом.

— Приказ барона, всем ждать за сто метров отсюда! — Рявкнул я и Иллариону: — проконтролируй.

— Да, ваше благородие, — ответил тот поникшим тоном.

Козу принял на верёвке с мотком побольше. Снял шубу, чтоб не мешала, передав Иллариону, перекинул лук «Ветерок» за спину и двинулся в шахту.

— Удачи, юный барон, — раздалось вдогонку от Пересвета ироничное.

— Вернусь с её башкой, служить мне будешь! — Кричу ему в ответ.

— Кажется, морок уже начался, — ржёт верзила, подкалывая. — Но пусть будет так!

Всё, дальше уже не до него. Миновав небольшой тоннель по корке льда, в пещеру широкую вышел, где, похоже, в три стороны старатели копали. Но следы звериные ведут в самую большую дыру, уходящую вправо и вниз.

Спешить не стал, в пещере замер, вслушался. Вроде ничего, тишина. Но стоит дыхание задержать, и чудится, что девушка где–то в катакомбах поёт мелодично. Коза вместе со мной притихла, тоже вслушивается. А я свои боевые возможности оцениваю.

Личный резерв за поход вырос до одиннадцати единиц, а с побрякушками получается всего тридцать две. А это уже не хухры–мухры. Дерево из мёрзлой земли в саду старейшины с трудом, но выдернул сколько надо. К своим постоянным ныне трём килограммам древесины ещё шесть боевого довеска. Тут и сваи из дерева нельзя не брать в расчёт, пусть и трухлявые на вид. Всё в бою пригодится.

Достал сканер, прошёлся медленно. Ничего необычного не показывает, нигде вроде робот не затаился. В общем, я допускаю мысль, что и эта Буфа — некий кибернетический организм. Но с учётом оборотней и упырей — есть и нечисть иного происхождения.

Заглянул в шахту, метров на тридцать всё просматривается с помощью кольца Морозовой. Телеги разбитые лежат, кирку увидел, несколько лопат. Как и предположил, всё здесь побросали в один момент.

Двинулся по тоннелю, и тут коза вперёд меня вдруг поскакала! Дёрнул назад за верёвку, завалилась, заблеяла истерично, продолжая ногами перебирать, будто электронная.

Вот и всё, попала под псионную волну твари. Чем меньше мозг, тем проще манипулировать. Я и сам чую, что начинает мерещиться, что породы на стенах шевелятся, что зыбучие писки ползут. Если присмотреться, только хуже становится.

Всё, пора начинать!

Оглянулся, убедившись, что за мной не увязались. Обвил животное корнями, чтоб не рыпалось. И поразил через глазницу в мозг. Быстрая смерть. Второй глаз оставил целым, он мне пригодится.

Дальше уже дело за духами, которые в тандеме начали тянуть тонкие жилы корней, пронизывая её тело и устанавливая над ним контроль. Мёртвая жертва, как сказал старший. Но не простая, а управляемая напрямую! То есть уцелевший глаз — это моя камера трансляции. В общем, минут за десять сделали из козы беспилотник.

Через тонкий корень с функцией удлинения по мере необходимости я установил с ней связь. Процесс не из приятных, когда сознание полетело по тоннелю, а в уши ударил треск плоти, я чуть не проблевался.

А когда уже увидел глазом козы самого себя, инфаркт не схватил!

Сознание здесь, в убиенной козе, а тело моё замерло в сидячем положении, будто это восковая фигура. Спасибо хоть, что глаза закрыл. Корень у меня из голени тянется, жуть какая.

Встаю на четвереньки, пытаясь приспособиться к опорно–двигательной системе животного. Руки неестественно длинные, сегменты не гнуться, как хотелось бы. Млять, у меня это и не руки вовсе, а ноги. Зашибись.

Двинулся дальше уже козой!

А если нить прервётся, я точно вернусь сознанием назад?

— Не переживай, Ярослав. Я же говорил, сознание где и было, здесь только его тень, — утешает дух, голос которого кажется теперь таким тихим.

Хороша тень! Я даже шкурой окружающий мир чую, и слышу. Всё такое огромное и шумное. Скребётся кто–то в породе, перестукивают мелкие лапки, писк слышен. Цокаю по породе опасливо, следом волочится шуршащая верёвка и тянется связующая жила. Неуклюжий шаг постепенно сменяется нормальным. К линзообразному искажению я тоже привык, да и темень не помеха, кольцо «Светлячок» передаёт эффект и в тело козы.

Тоннель расширяется, уходя всё ниже. По сторонам местами выдолблены шахты, но видны тупики. Следы, что я чую теперь своим острым обонянием, уводят влево. Начинаю чувствовать приятный запах травы, а вскоре уже вижу, как проход застилается сочной зеленью. А мне как раз сильно хочется жрать, пустота в желудке невыносимо болит. И я спешу весело да вприпрыжку. Верёвка и корень волочатся следом, и они дико раздражают!

Хочется пощипать травы, а она как–то неестественно перетекает дальше. Вот уже птички запели над козлиной башкой, ручеёк зажурчал! Пить захотелось дико, помчал к лужице. А она прямо вертикально стоит, просто надо морду сунуть. Что и делаю! Но ожидаемой сладкой водицы нет! Есть только зловонье… Хрясь!!

Шею вывернуло с натягом, лапки изломило. Омерзительный звук хрустящих костей ударил по ушам! И это чавканье довольное… Что–то резко кольнуло в голову, и я опомнился! План!! Посылаю сигнал!! Взрывается шкура острыми пиками, поражающими всё нутро твари. Слышно урчащее возмущение.

Через мгновение прерывается связь вместе со всеми впечатлениями, оставляя поганое послевкусие. Сижу, как