всегда встречался с американским послом и руководителем резидентуры ЦРУ. Мне не хотелось казаться полномочным представителем или проконсулом, действующим по собственному плану, поэтому каждый раз, когда я приезжал, то сначала спрашивал нашего посла, как я могу помочь его дипломатическим усилиям. В соответствии с подходом Джорджа Вашингтона к руководству, я слушал, учился, помогал, а затем только руководил. Министр Шульц и генерал Зинни настоятельно рекомендовали мне развивать отношения со своими иностранными партнерами. «Американские военные, — сказал Зинни, — уделяют огромное внимание двум театрам военных действий — Ираку и Афганистану. Не упускайте из виду ключевые государства на Ближнем Востоке. Поезжайте туда и проведите время в Египте и Саудовской Аравии. И не забывайте о других наших друзьях. Каждый хочет удостоится личного визита, чтобы его успокоили. Вы холостяк, поспите в своем самолете».

Его совет совпал с моим самым твердым убеждением: я должен был завоевать доверие иностранных руководителей, гражданских и военных. Если бы региональные лидеры не знали меня и не чувствовали себя уверенно в том, что я понимаю, с чем они сталкиваются, я был бы не более чем визитной карточкой за обеденным столом. Задушевные беседы и обмен секретами проходили бы вокруг меня так, как будто бы меня не существовало. Я не имел бы никакого значения, ко мне относились бы с безразличной вежливостью, как к туристу, а не игроку. Чтобы избежать этого, я решил быть хорошим слушателем и прямо излагать свои мысли, объяснять, какие варианты действий я рассматриваю, и спрашивать их мнение. Я представлял самую мощную армию в мире, однако они жили на Ближнем Востоке, и мне хотелось, чтобы они знали: там, где наши интересы пересекаются, их проблемы — это мои проблемы.

Куда бы я ни приезжал во время своей работы в СЕНТКОМе, я слышал откровенные вопросы о нашей надежности как партнера по безопасности. У многих арабских лидеров сложилось впечатление, что мы можем их бросить. Америка делала упор на «восстановление дома». Им не давало покоя отсутствие постоянства в американской внешней политике. Многие теперь открыто сомневались в наших словах. Я понимал их опасения, но объяснял, что у нас есть в регионе постоянные интересы.

В этих странах мы не могли настаивать на таком же уровне демократических достижений, что и в Соединенном Королевстве спустя шестьсот лет после подписания Великой хартии вольностей. Тем временем наши враги не уходили на каникулы, действуя против наших несовершенных партнеров и против нас. Поэтому, хотя я безоговорочно поддерживал усилия нашего Государственного департамента по поддержке инклюзивного правительства, я также был полон решимости работать с нашими друзьями над важнейшими, чувствительными по времени вопросами безопасности.

В конце 2010 года на интернет-ресурсе WikiLeaks начали публиковаться секретные телеграммы Госдепартамента, раскрывающие миру оценки наших дипломатов в отношении иностранных лидеров. Противник нового типа нанес глубокий ущерб нашим интересам, и, конечно, многие друзья, чьи секреты были скомпрометированы, были в ярости. Я встретил нескольких человек, которые заявили, что больше не будут откровенничать со мной, потому что они не верят, что американцы могут хранить секреты. Пришлось заверить их, что я не писал «телеграмм», электронных писем или отчетов о результатах операций, содержащих секретную информацию. Вместо этого, если считал вопрос достаточно важным, чтобы доложить о нем, я либо брал трубку защищенного телефона, либо лично встречался с председателем Объединенного комитета начальников штабов или министром обороны. Поначалу я сталкивался с молчанием и поверхностными обсуждениями. В некоторых случаях ущерб оказался настолько серьезным, что нам удалось начать восстанавливать доверие только с назначением новых послов. Применяя на стратегическом уровне то, чему я научился на тактическом, «отношения» стали порядком дня, а рукопожатия скрепляли доверие.

Через несколько месяцев общие жалобы на Америку прекратились, а конкретные разногласия стали обсуждаться более продуктивно. Но в вопросах отношений и рукопожатий я не был настолько наивен. Партнеры начали хеджировать свои ставки, начав теперь сотрудничать со странами, которые конкурировали с нами. Я вернулся в регион в тот момент, когда динамика развития Ближнего Востока менялась. Как говорил Гераклит, никогда нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Мой бывший командующий и предшественник в Центральном командовании генерал Джон Абизейд предупреждал меня: «Это уже не тот СЕНТКОМ, в котором мы с вами служили четыре года назад. Когда Командование создавалось, Америка считалась восходящей державой. Сегодня некоторые считают нас державой, претерпевающей спад».

Отсутствие у Америки стратегии в определении приоритетов, которые могли бы заслужить их доверие, привело к растущему ощущению, что мы оказываемся ненадежными. Это породило для меня на Ближнем Востоке ряд проблем, а позже стало беспокоить меня в глобальном масштабе.

ГЛАВА 15. Вырвать поражение из пасти победы

На протяжении трех лет моей работы в СЕНТКОМ ошибки американской политики лишь усугубляли беспорядки на Ближнем Востоке, особенно в Ираке и Афганистане.

После семилетнего вклада крови и сокровищ в Ирак, война, ведомая американцами, к 2010 году наконец-то увенчалась установлением хрупкой стабильности. Крупномасштабные боевые действия были прекращены. Благодаря тому, что госсекретарь Гейтс как можно дольше удерживал там основную часть наших сил, мы поставили иракскую «Аль-Каиду» (АКИ) на колени. Теперь, после окончания боевых действий, «Аль-Каида» находилась в бегах или сидела в подполье, а суннитско-шиитская гражданская война утихла. С моей точки зрения, Ирак вступил в постконфликтную, предшествующую примирению, фазу стабильности. Но страсти, разгоревшиеся в ходе гражданской войны, все еще тлели.

Вопрос заключался в том, что делать дальше. Если мы, как предупреждала разведка, резко уйдем, то Ирак снова скатится к гражданской войне, что позволит возродиться исламским террористам. Остатки американских сил являлись тем клеем, который удерживал Ирак вместе и помогал предотвратить возрождение терроризма. Американские советники по-прежнему работали на всех уровнях в иракской полиции и армии, а наши офицеры и солдаты были надежными посредниками между конкурирующими группировками.

Для сохранения присутствия части американских войск требовалось согласие иракского правительства. В то же время действующий премьер-министр страны Нури аль-Малики боролся за сохранение власти, хотя его партия на выборах 2010 года набрала меньше голосов, чем оппозиция. Сотрудники Совета национальной безопасности в Белом доме считали, что Малики обеспечивает преемственность [власти], которая, по их мнению, облегчит вывод американских войск. Я возражал против такой логики, все больше считая сектанта Малики политиком, наименее способным объединить Ирак и продолжить процесс примирения.

В конце лета 2010 года я прилетел в Багдад для смены командования — генерала Рэя Одиерно менял генерал Ллойд Остин. Рэй предоставил министру обороны Гейтсу и мне тщательно проработанный план по дислокации в Ираке остаточных сил в количестве восемнадцати