— Что ж, нам пора…

Прощаясь с Алисой, Рауль протянул ей пакет. Сказал тихо, нозначительно:

— Здесь семена. Вы сможете вырастить на родине растения,которые цветут только здесь, в Мексике. Но у вас все получится. Они зацветут ивсегда будут напоминать вам о родине. О нашей родине. И еще… — Рауль запнулся,— в минуту, когда вам будет тяжело, тоскливо, эти цветы помогут.

— Помогут? — заинтересовалась Алиса. — Но как?

— Ваша душа подскажет, как их использовать, когда наступитнужный момент. В тот миг вы будете знать… Для всех остальных людей цветы могутбыть опасны, но для вас нет.

— Спасибо, я обожаю цветы! — обрадовалась Алиса.

Рауль поклонился, отдавая пакет.

— Это подарок от всех нас, — со значением сказал он.

— От вас и Диего? — спросила Алиса.

— Да, от меня, от Диего и еще от сеньора Эррероса. А,главное, от сеньора Диаса.

Алиса с нежностью посмотрела на сверток.

— Прекрасно, — улыбнулась она, — передайте привет всем, когоя уже не успею увидеть. Особенно сеньору Диасу. И еще… Скажите ему, что яочень-очень люблю цветы.

— И цветы вас любят, — улыбнулся Рауль.

Ожидая в аэропорту Мехико рейс на Москву, Алиса думала оГермане. Она ни минуты не сомневалась, что в Ленинграде их знакомствопродолжится, обязательно перерастет в нечто большее. Только что расставшись,она уже предвкушала встречу.

«Никто, никто не сможет помешать этому!» — уверенно думалаона, даже не подозревая, откуда черпает эту странную уверенность.

Накануне они с Германом проговорили у ее дома почти дополуночи. Слова лились и лились, не в силах передать переполнявшие их ощущения.Сладкое чувство обретения друг друга обволакивало их. Герман поклялсяобязательно позвонить Алисе, как только прибудет в Ленинград. И теперь она себетвердила: «Позвонит! Обязательно позвонит!»

Диктор на двух языках объявил посадку на рейс.

Алиса наскоро попрощалась с отцом, чмокнув его в щеку, ибыстро, не оглядываясь, прошла к выходу из терминала. Перехватив сумку, неловкоуронила билет, наклонилась, но билет исчез.

— Вот, пожалуйста… — раздался знакомый голос. Подняла глаза— перед ней, улыбаясь, стоял Герман.

— Ии-я, — взвизгнула Алиса, бросаясь ему на шею. — Ты какздесь оказался?

— Решил, что без тебя мне нечего делать в этой стране, —серьезно ответил он, глядя на Алису с немым обожанием.

— И что? — растерялась Алиса, не зная, как его понимать.

— Лечу с тобой, — ответил Герман и добавил:

— Богиня.

* * *

— Ваш кофе, сеньор.

Крахмальная стюардесса остановилась перед пожилым мужчиной вдорогом костюме.

Его бритая голова маячила над креслом впереди Алисы. Девушкавыпустила руку Германа. Напряглась. Прозрение пронзило ее молнией.

«Жрец храма Белого Ягуара!»

Она все вспомнила!

Все!

Подалась вперед.

— Сеньор Диас! — воскликнула она, глядя в бритый затылокпожилого господина.

Мужчина обернулся. Совершенно незнакомое удивленное лицо.

— Извините, — пролепетала Алиса, — извините, я ошиблась.

На лице ее было написано горестное разочарование. Онаоткинулась в своем кресле, застыла, бессмысленно глядя перед собой. ОзадаченныйГерман тихо гладил ее руку.

— Скажи, — вдруг спросила она, — а ты мог бы любитьбессмертную девушку?

— Как это — бессмертную? — удивился Герман.

— Ну-у, ну-у… бессмертную, как богиня. Герман поцеловалкончики ее пальцев.

— Я уже такую люблю, — серьезно ответил он. — И я готов нанее молиться. Всю жизнь!

Он сказал это так искренне, что Алиса успокоилась. Положиларуку на сумочку, ощутив сквозь тонкую лакированную кожу сверток с семенами,подаренными сеньором Диасом. От подарка шло необычайно ласковое тепло. Оновселяло уверенность. Оно дарило ощущение непобедимости. Это окончательноуспокоило Алису.

* * *

Мы с Фаиной были поражены, слушали и обменивалисьизумленными взглядами. Алиса же рассказывала так эмоционально, с такимвдохновением, что я только диву давалась: откуда столько фантазии у нее?Столько страсти!

— «Сеньор Диас!» — закричала я, вздрогнув от ужаса, но этот бритыйгосподин обернулся и оказался незнакомым человеком. Я прижалась к Герману иснова пережила ту страшную ночь. Я все вспомнила. Как это было ужасно! Яувидела себя словно со стороны, на жертвенном алтаре, распятой золотыми цепями.Я все вспомнила. Все. Если бы вы знали, как это страшно! Мне до сих пор иногдаснится звездное небо, в которое я смотрела тогда. Большая Медведица в самомзените… А ведь у нас так не бывает… Только в Мексике… И этот черныйобсидиановый нож, взметнувшийся надо мной…

Речь Алисы стала бессвязной.

— Фаня, — прошептала я, — по-моему, у тебя появилась новаяпациентка.

Алиса услышала меня и скомкала свой рассказ. Вздохнула,стряхивая с себя воспоминания, сказала:

— Ну вот, девочки, теперь вы все про меня знаете. Ладно,пойду ванну приму. Как все-таки хорошо, что мы с Германом помирились.

Она сладострастно потянулась и выпорхнула из спальни.

Мы с Фаиной снова переглянулись.

— Ты ей веришь? — спросила я.

— Вообще-то я слышала, что в Мексике Алиска попадала вкакие-то передряги, — пожала плечами Фаина. — Точно сказать могу лишь одно: сГерманом Алиска в Мексике познакомилась. Он собрался жениться на Нюрке и поехалиспрашивать разрешения у отца, там-то и подцепила его Алиска. Ей единственнойНюрка жениха своего не показала. Представляешь, как она рвала и метала, когдаГерман вернулся с Алиской?

Я рассердилась:

— Да не это интересует меня! Что она за сказки нам здесьплела? Вот что интересно! Фаина развела руками:

— Ну, мать вашу, я не знаю. Эти сказочки… Удивительно, чтоона их знает наизусть. Причем она ведь декламировала их на совершеннонезнакомом языке и только потом перевела. Да еще и удивилась, что мы еетарабарщину не понимаем. Редкостная ритмика у этих притч. Медитативный текст,это я как психиатр говорю. Есть теория, что во время стрессовых ситуацийтексты, построенные по особому принципу, гипнотические, действуют с необычайнойсилой. Рассказ Алиски косвенно подтверждает это. То ее топят, то с горы безтормозов спускают, то ограбление устраивают, а потом эту ерунду рассказывают…Все сходится.