— Мархалева, бесы тебя дери! Оставишь ты меня в покое илиуже никогда?

Демонстрируя озабоченность, я воскликнула:

— Фаня, всего на минутку.

Но она не слушала. Вскочила, замахала руками, затопаланогами и грозно пошла на меня. Псих повел себя еще хуже: он задрожал, выкатилглаза, забился в угол и, тыча пальцем в мою бутоньерку, истерично завопил:

— Viola acherontia! Viola acherontia!

Реакция его на этот раз мне понравилась, а вот Фаинаопешила, даже испугалась. Она уже не шла на меня, а с состраданием смотрела напсиха, корчащегося от ужаса.

— Мархалева! — гаркнула Фаина. — Вон! Вон отсюда!

Псих же не унимался.

— Viola acherontia! Viola acherontia! — истошно вопил он,прикрывая голову руками.

Изо рта его пошла пена. Фаина звонком вызвала санитаров ивытолкала меня из кабинета.

— Фаня, — взмолилась я. — Мне нужно срочно поговорить с этимчеловеком, — я кивнула на дверь, за которой бесновался несчастный ботаник.

— Что? — возмутилась Фаина. — Считаешь, недостаточно егодовела? Мало поиздевалась! Доконать решила?!

— Фаня, дорогая, пойми, он что-то кричал, это важно. Отэтого зависит жизнь Алисы. Понимаешь, эти цветы, — я показала на бутоньерку, —боюсь, они ядовиты. Во всяком случае, вызывают галлюцинации, уж в этом яабсолютно уверена. Мне от них по ночам такое снится! Думаю, и Алиса черт знаетчто видит, иначе как бы она такие талантливые картины написала?

Я все это выпалила скороговоркой, опасаясь, что Фаина вновьначнет гнать меня в шею. Мне нужно было донести до нее важнейшую информацию, ноона зацепилась лишь за последние слова.

— Алиса? Картины? Талантливые? — изумилась Фаина, прилипнувглазами к черной фиалке в моей бутоньерке.

Она даже наклонилась, понюхала ее и пришла в волнениепохлеще своего психа.

— Не может быть! — в ужасе хватаясь за голову, закричалаФаина. — Я думала, что это фантазии. Бред. Плод расстроенного ума. Но всесходится. Черный цвет. Гнилостный запах — фиалка преисподней, viola acherontia!

— Что ты знаешь об этой фиалке? Что? — набросилась я на нее.

Фаина потрясла головой, словно сбрасывая наваждение.

— Мархалева, откуда у тебя цветок? — испуганно спросила она.— Чтобы найти это безобразие, мой бедный ботаник всю свою жизнь положил.Рассудка лишился. А ты запросто заявилась с растением, о котором сто лет весьботанический мир спорит: существует оно или эту сказочку индейцы придумали.

— Фаина, — закричала я, — умоляю, расскажи все, что тызнаешь про эту фиалку! В оранжерее Алисы из-за этих цветов творится нечтоужасное. Да что в оранжерее? Во всем ее доме! У Марго крыша едет, у менякошмары образовались. И все еле-еле ноги таскают. К тому же в подъезде котывымирают. Ну не живут у них там коты!

— А при чем здесь коты? — оторопела Фаина.

— Как — при чем? Оранжерея выходит на крышу дома, а по крышегуляют коты. Законное дело. Где же еще котам гулять, как не по крыше? Толькопосле прогулок животные дохнут. Все, как один. Рассказывай все, что знаешь профиалку преисподней!

Фаина рассердилась:

— Да ничего я про нее не знаю. И никто не знает. Ботаникамоего уже за то считают дураком, что он в существование этой фиалки верит. Одинон и верит, теперь вот ты еще.

Фаина качнулась и махнула перед глазами рукой, словноотгоняя муху.

— Фу, Мархалева, — сказала она, — что-то и у меня головазакружилась. В самом деле, вредный дурман цветок этот производит. Сняла бы тыего, от греха подальше, с воротника своего.

Дверь распахнулась, санитары вывели ботаника. Он был ужеспокоен, даже флегматичен. Однако, поравнявшись со мной, убежденно сказал:

— У него очень злая душа. Я воззрилась на Фаину:

— Что он имеет в виду?

— Несчастный уверен, что цветок преисподней не совсемрастение. Он разработал теорию, что фиалка эта — промежуточная ступень междурастениями и животными. Предмет почти что одушевленный. В любом случае,Мархалева, сними с себя эту гадость.

И Фаина помчалась вслед за санитарами. Озадаченная, ягрустно плелась по коридору. Состояние было ужасное. Казалось, мир где-то, а янаблюдаю за ним со стороны, ни в чем не принимая участия.

Крик «Мархалева! Мархалева!» донесся откуда-то из страшногодалека. Я оглянулась. По коридору, догоняя меня, неслась Фаина.

— Мархалева! — закричала она. — Я вспомнила! Вспомнила! ЭтоМарго откуда-то притащила цветы! Теперь я точно вспомнила. Выхожу как-то излифта, а по ступеням поднимается Марго. В руках у нее два горшка. В одном фиалкис коричневыми цветочками, в другом с черными. Я по запаху вспомнила. Тогда также воняло, но я подумала, что это удобрения.

— Не может быть! — вскричала я. — Зачем Марго травить Алису?

— Уж не знаю! — гаркнула Фаина, — Только она сказала мне,что Алисе подарочек несет, а у самой рожа ехидная-преехидная. Хорош подарочек,падалью смердит!

Я вспомнила пропавшие подарки, вспомнила назойливыеразговоры Марго о завистливых подругах Алисы, о сглазе, о человечках итаинствах всяких мистических. Вспомнила молитвы ее дурацкие.

«Марго! — подумала я. — Конечно, Марго! Как я раньше недогадалась? Ведь у нее были ключи от квартиры. И подарки она взяла, потомуникто и не выходил из подъезда, а ведь и я, и консьержка слышали звукиработающего лифта».

— Ты вот что, Мархалева, — сказала Фаина. — Не предпринимайпока ничего. Сейчас я очень спешу, а потом, когда освобожусь, к вам с Алискойзаеду. Надо потолковать. Что-то здесь и в самом деле не то. Вижу теперь, что Неодни здесь ваши фантазии, но и горячку не стоит пороть, как ты это любишь.

Я не слушала Фаину. Я размышляла. Теперь все указывало наМарго. Как же я ее раньше не заподозрила? Почему она, как только узнала, что ясобираюсь подвергнуть химическому анализу подарки, так сразу бросилась об этомдокладывать подругам Алисы? Хотела пустить меня по ложному следу?

Страшная мысль пронзила меня.

— О кошмар! — закричала я. — Пока мы здесь разговариваем.Марго добивает Алису!

Я устремилась к выходу из отделения, но Фаина отловила меняза рукав.

— Почему? Почему ты так думаешь? — испуганно спросила она. —Почему именно добивает?

— Я сегодня сказала Марго, что надо выбросить все эти цветы.Сказала, что они подозрительные. Она знает теперь, что я обо всем догадалась.Сейчас она спешит довести свое черное дело до конца. Я должна бежать! Должнапомешать ей! Помешать!